закрывать надо? Страшно мне, дорогОй. Не доросли мы еще до такой музыки.

— Спасибо, Рубен Ашотович. Я понял, — Александр Юрьевич поднялся.

— Если у кого есть контраргументы, прошу высказать.

В ответ — гнетущая тишина…

— Тогда на сегодня все. Завтра в полдень жду всех здесь.

***

На следующий день, к полудню, собрались без опозданий, в прежнем составе плюс главный энергетик.

Александр Юрьевич поднялся. Вид суровый и решительный.

— Прежде, чем огласить свое решение, хочу уточнить некоторые детали. Георгий Иванович, какова обстановка с фактической информированностью сотрудников полигона о сути проекта «Переправа», наблюдаются ли утечки информации?

Начальник службы безопасности встал и кратко, по-военному, доложил:

— С технической документацией — порядок, нарушений не зафиксировано. Что касается самой идеи проекта, в общем понимании, то есть утечки. Проводятся профилактические мероприятия.

— Спасибо. Теперь по электроэнергии. Станислав Николаевич, какой максимальной мощностью мы располагаем?

Главный энергетик одернул робу, достал из нагрудного кармана блокнотик и доложил:

— С Костромской ТЭЦ согласовано полное потребление в течение двух часов, с часа ночи 4 сентября. Если отключить всех потребителей на полигоне и поселок и дать всю энергию на переправу, то запас мощности пятнадцатикратный. Мероприятия по повышению аварийных уставок подготовлены.

— Благодарю. Итак… Довожу до вашего сведения свое решение: в ночь с третьего на четвертое сентября, в час пятнадцать, выполняем отправку капсулы в обитаемом исполнении, но без человека. Фактически отправляем только одно письмо. До двух ноль-ноль ждем обратной переброски и завершения сеанса переправы. По содержанию ответа, если таковой состоится… или не состоится, я принимаю решение о следующих действиях. Наиболее вероятное решение таково: включить оборудование переправы в форсированном режиме с расчетом уничтожить безвозвратно основное оборудование и, возможно, разрушить переход и прекратить эффекты спонтанного взаимодействия с левым потоком. Все технические материалы по проекту изъять, законсервировать, работы прекратить. Все базы данных, архивы полигона, переписку по проекту «Переправа» зачистить. Удалить либо заместить легендой. Все приборы, повторяю — ВСЕ, разработанные и изготовленные для реализации проекта, физически уничтожить. Группу социологов вместе с уже полученными материалами эвакуировать. Засекретить до предела, обработку и изучение продолжить.

Алексей и все присутствующие выслушали Александра Юрьевича молча, лица угрюмые. Физики синхронно вздохнули. Алексей взглянул на Сергея Матвеича. Тот сидел с каменным лицом, только бледный как полотно.

***

В ночь с третьего на четвертое вся команда по местам стояла к переходу. В бункере на краю периметра — человек пять. В том числе Александр Юрьевич у перископа, Алексей за пультом и Матвеич у телевизионного экрана. На расстоянии около шестисот метров, в центре периметра на бетонной площадке, освещенной прожекторами, стояла капсула — этакий сортирчик, обшитый медными листами. Все на «товьсь». Ожидание.

Александр Юрьевич оторвался от перископа, сел за стол, положил на него большой конверт из плотной бумаги, надписал:

«А.Ю. Веденееву (Левому) от А.Ю. Веденеева (Правого)

04.09.2016

Капсулу будем держать в левом потоке 35 (тридцать пять) минут».

Взял конверт и вышел на поверхность. Сел за руль газика и поехал к «сортирчику». На экране машину было видно хорошо. Остановился, зашел в капсулу. Через открытую дверь было видно, как положил конверт на сиденье внутри капсулы и придавил ремнем. Вернулся. Опять приник к перископу, изредка поглядывая на часы.

На экране рядом с капсулой показался спортивного вида парень. Как пробрался — непонятно. Александр Юрьевич, не отрываясь от перископа, скомандовал по громкой связи:

— Уберите дурака!

Вероятно, охрана заметила его раньше. Через несколько секунд подлетел газик, бравые ребята взяли парня за руки и настойчиво усадили в машину.

— Кто это? — спросил Алексей у соседа за пультом.

— Никита Гусев, один из кандидатов в пассажиры.

Все снова успокоились. Ожидание.

За минуту до перехода все операторы доложили о готовности. Александр Юрьевич взглянул на часы, подождал: 01:14:49… 01:14:59, 01:15:00.

— Пошел влево!

Ничего особенно эффектного не произошло, только возник натужный звук трехэтажного трансформатора и изображение капсулы задрожало, как в мареве при жаре. Мигнули прожекторы, капсула исчезла. Звук продолжался. Все напряглись.

— Переход влево выполнен! Ждем сорок минут. Режим не снимать.

Сорок минут все напряженно смотрели на индикаторы пультов и экраны.

Исправно… исправно, режим — норма… режим — норма.

Ровно через сорок минут Александр Юрьевич, не отрываясь от перископа, скомандовал:

— Пошел вправо!

Картинка опять задрожала, мигнули прожекторы, и капсула появилась на прежнем месте.

— Переход вправо выполнен! Режим снять!

Натужное гудение прекратилось.

— Всем оставаться на местах. Ждать. Десятиминутная готовность.

Александр Юрьевич быстрым шагом пересек бункер, отдраил дверь, выскочил, опять сел за руль и погнал машину к центру периметра. У капсулы затормозил, выскочил, открыл дверь. Народ приник к экранам. В капсуле, кроме Александра Юрьевича, — никого. Александр Юрьевич внимательно все осмотрел, забрал с сиденья какие-то конверты, вышел, закрыл дверь и погнал машину обратно. Через минуту вернулся в бункер. В руках — два конверта. Один — очень похож на отправленный, второй — поменьше, обыкновенный, почтовый.

Александр Юрьевич подошел к Матвеичу и вручил ему второй конверт.

— Это персонально вам.

Сам торопливо вскрыл большой конверт, вытащил листок и стал читать.

Через некоторое время немножко расслабился, сел в кресло, откинул голову назад и закрыл глаза, держа в руках письмо.

— Полный консенсус.

Потом открыл глаза и стал пристально смотреть на Матвеича. Тот держал в руках фотографию и читал письмо. Пальцы у Матвеича дрожали, чего никогда не бывало. Письмо было длинное — страниц пять или семь мелким почерком.

Все затихли и тоже смотрели на Матвеича. Минуты шли, Александр Юрьевич замер. Через некоторое время по громкой связи послышался недоуменный вопрос:

— Пятнадцать минут ждем. Может, отбой?

— Ждать! — рявкнул Александр Юрьевич.

Вопрошающий затих.

Матвеич закончил читать, снял очки, рукой стер выступившие слезы, губы