унималась. Обреченно вздохнув, я нажала зеленую кнопку и приложила трубку к уху.

– Наташенька, доброе утро!

– Доброе, Маргарита Филипповна, – подавляя зевоту ответила я.

– Ты спишь?

– Уже нет…

Наташенька, я вот хотела спросить, что вы собираетесь дарить Димочке на день рождения?..

Даже не верится, кажется, только вчера я взяла в руки маленький тихий сверток. Почему-то, когда рассказывают о новорожденном, то пишут "пищащий сверток" или даже "орущий сверток". Мой был молчащий. И это настораживало, потому что опыта общения с младенцами у меня не было, а многоопытные мамаши и младший персонал роддома ехидно предрекали, что как только я принесу сына домой, тут и "начнется". Сейчас кажется, что они это говорили из зависти, потому что Димочка с первых минут своей жизни был очень разумным ребенком. Он много спал, хорошо ел, плакал только по острой необходимости, и, получая эту необходимость, тут же успокаивался.

И вот, мы принесли его домой. Положили на кровать. Сели рядом. Дима молчал.

– Ну ты хоть разверни его, – Андрей нервничал.

Ах да! Я аккуратно развязала голубой атласный бант и отвернула края одеяльца. Внутри, в теплой ватной тишине спало самое чудесное в мире создание. Ребенок почувствовал приток воздуха снаружи, пошевелился и, не открывая глазок, потянулся. Мне показалось, так красиво еще никто не потягивался. Он выпрямил маленькие ручки и ножки, пошевелил розовыми пальчиками и опять свернулся, как маленькая гусеничка. Я смотрела на сына и не могла оторваться. Неожиданно резкий горловой звук за спиной напугал меня, и я обернулась – оказалось, Андрей задержал дыхание и задохнулся. Он зажал рот рукой и выбежал из комнаты – прокашляться.

Я тихонько потрогала маленькую ручку, похожую на лапку мышки, мягкую и теплую. С идеальными овальными ноготками на крохотных пальчиках. Малыш спал, изредка пошевеливаясь. На меня накатила такая волна нежности, что слезы сами полились из глаз. Андрей вернулся, и увидел меня, рыдающую над нашим сыном. Он подошел, и я уткнулась ему в живот, обняв за талию. Он неловко погладил меня по голове, осознавая всю деликатность момента. Успокоившись, я повозила лицом по его рубашке, вытирая остатки непрошенных слез, подняла лицо и улыбнулась.

Димка рос быстро. Чтобы не пропустить взросление единственного чада, я вела дневник, скрупулезно записывая туда все события, связанные с сыном. Я запечатлела младенческие колики и бессонные ночи, и первый зуб, неожиданно обнаруженный ложечкой, и прогулки в парке, и первые шаги, и первое падение с дивана, куда я положила его "на секундочку".

Потом были и другие падения, и другие зубы, детские болячки, дни рождения, праздники. Дневник из одной зеленой тетрадки в клетку превратился в пачку тетрадок. Я до сих пор записывала за сыном все, что считала важным для нашей личной истории.

И вот скоро моему сыну уже двенадцать лет. Двенадцать… Уже не ребенок, со своим мнением и взглядом на действительность. Но еще и не взрослый, нередко с совершенно детскими капризами.

Очевидно, задумавшись, я создала слишком длинную паузу, и Марго деликатно покашляла. Я очнулась от воспоминаний.

– Хочу подарить ему читалку, он давно просил. А подарок Олега сюрприз даже для меня, молчит, не проговаривается.

– Наташенька, прости, что спрашиваю, но можно ли мне в этот раз выйти за пределы списка?

– Маргарита Филипповна, мы с вами уже об этом говорили, – вздохнула я, – вы опять начинаете …

– Нет-нет, – перебила меня свекровь, – обещаю, что ничего подобного не случится!

– Ну хорошо, – милостиво согласилась я, услышав искренние нотки в голосе пожилой дамы.

Марго, получив согласие, мгновенно отключилась.

Список появился ровно два года назад. До этого все было спокойно, потому что Анна Григорьевна была главной, как она считала, бабушкой. Главной, потому что мои родители живут далеко, Димку они, конечно, любят, но видят редко. А она с самого рождения малыша участвовала в его воспитании. Бабаня души во внуке не чаяла. Он был ее гордостью и отрадой. Удивительно, что ребенок при таком обилии бабушкиной любви не избаловался.

День рождения был особым праздником, в котором бабушка Аня была не гостем, а главным организатором. Мы никогда не покупали именинный торт, она пекла его сама. Это великолепное сооружение из коржей и крема, удивительно вкусное и красивое, украшало праздничный стол каждый год. И еще, бабушка дарила замечательные подарки. Мы всегда вместе обсуждали покупку сюрпризов, чтобы не было совпадений.

С появлением Олега многое изменилось. Нет, подарки и торт остались, но стал ощущаться легкий дух соперничества. Как мужчина, Олег хорошо понимал Димку, они быстро нашли общий язык. К тому же наш мальчик вырос. И стал интересоваться не раскрасками и динозаврами, а футболом и автомобилями. Когда подаренный на девятилетие футбольный мяч с автографом известного игрока произвел больший фурор чем микроскоп, которым ребенок бредил почти год, бабушка Аня затосковала. Я долго успокаивала ее, что микроскоп – это чудесно, что долгими зимними вечерами мальчик будет удивительно развиваться, наблюдая в микроскоп за микроорганизмами, но бабаня была безутешна.

А потом наша семья обрела Марго. Почти год о маме Олега я слышала только из его уст. Однако, наступил момент, когда нам уже нужно было познакомиться. Поводом для этого послужил Новый год. Знакомство состоялось, но праздник был подпорчен натянутостью между нашими пожилыми дамами. Внешне казалось, что обе довольны и счастливы. Но вели они себя как две кошки, встретившиеся в одном переулке. Казалось, еще немного, и они зашипят друг на друга. Анна Григорьевна всячески пыталась показать, что она в доме не последний человек, много суетилась и командовала мной. Маргарита Филипповна, или как она просила называть ее – Марго, была само очарование, искрометно шутила и привлекала внимание воспоминаниями из жизни. Мы с Олегом немного растерялись, и только Димка, маленький хитрец, вовсю старался быть любезным с обеими бабушками. Он часто подбегал и обнимал бабаню, чем грел ее растревоженную душу. Поцеловав мальчика в макушку, бабушка Аня косилась на Марго, доставала из вазочки очередную конфету и вручала внуку. Спустя какое-то время Дима тащил новоприобретенную бабушку к себе в комнату, показать что-то интересное. И тут уже торжествовала Маргарита Филипповна.

Когда гости разъехались, я обессилено упала на кровать и мысленно перекрестилась. Никто никого не поубивал, знакомство состоялось. Знала бы я тогда, как я была неправа! Апофеозом противостояния наших бабушек стал Димкин юбилей.

Десятилетие сына мы собирались отпраздновать с размахом. Очень удачно, что сам день