указательный палец, но промахивался. – Ик… получше некоторых.

И вот это я любила? Его я любила?

– Пусти, – Руслан попытался отнять мою руку от прохода. Синяки останутся. – Спать хочу.

– Нет. Ты выбрал. Отказался от меня. И теперь думаешь, что так просто сможешь вернуться?

– Да… ик… ду-у-маю.

– Ты ошибаешься, – я набрала воздуха в грудь.

– Ты чего? С дуба рухнула? Пустить меня не хочешь?

– Да, не хочу. И знаешь, что? Твой выбор для меня оказался лучшим подарком. Теперь живи сам. Прощай.

Я попыталась закрыть дверь, но Руслан вставил в щель ногу.

– Ты чё? Пусти. Пусти, кому сказал.

– Нет, уходи. И не возвращайся.

Руслан напирал. Ещё немного – и он ворвётся внутрь.

– Да пусти же, дура!

Барбос залаял. Дверь напротив открылась. Чёрная стрела бросилась на шатающееся тело и впилась ему в зад. Только лезвие у неё было не одно.

Руслан взревел.

– Стоять! Не дёргайся, плясун. Вырвет вместе с мясом.

Сосед подошёл к Русу, который с трудом балансировал, пытаясь удержаться на ногах и освободиться.

– Пусти. Барбос, пусти. Фу! Брось каку.

Вадим с трудом разжал сведённые челюсти, а потом упёр взгляд в моего бывшего, голос его понизился до отрицательных величин. Оказывается, хохмач-сосед и таким может быть.

– Сам уйдёшь или помочь?

Тот посмотрел налившимися кровью глазами на меня, потом на моего защитника. Они мерились взглядами не меньше минуты. Барбос утробно зарычал, и это решило исход поединка.

– Яссна. Подобрал, чё плохо лежало, – Руслан показал Вадиму под ноги. – Шусстрый. Дарю. Эту – не жалко.

– Ещё слово – и так просто не отделаешься, – голос Вадима стал глыбой льда, готовой погрести под собой от любого неосторожного звука. – Даша не вещь. С кем и как ей быть, она сама решит. Вали отсюда.

Руслан что-то мыкнул сквозь зубы и, чертыхаясь, похромал вниз по лестнице.

Эту – не жалко.

Ещё неделю назад его слова смертельно ранили бы меня. Теперь мнение Руса не имело значения. Уходя, он решил побольнее ударить, не руками, так словами, обесценить меня и всё, что между нами было. Сейчас я это отчётливо видела. И именно после этих его слов нить между нами окончательно порвалась.

К лучшему.

Всё к лучшему.

Вот только Вадиму вся эта сцена ни к чему. Но если бы не он, кто знает, чем бы всё закончилось. А его слова о том, что я не вещь… Что сама решаю… Я раз за разом проматывала их в голове. Они грели душу, дарили мне что-то новое, чего я никогда не испытывала.

– Спасибо. И простите. Мне жутко неудобно.

– Не извиняйтесь, Даша. Жизнь не без уродов. И вообще – чувствую себя рыцарем, который избавил красавицу от чудовища. Не умаляйте мой подвиг, – Вадим взъерошил терьера. – Спите спокойно. Если что, мы придём на помощь. Правда, Барбос?

– Рряф.

– Спасибо, – на глаза навернулись слёзы.

Спала я действительно спокойно.

А утром пошёл обещанный дождь. Он мерно стучал по карнизу. Я закуталась в халат, заварила чай, забралась на подоконник с ногами и долго смотрела на капли, не думая ни о чём.

Из состояния безмыслия меня вывел звонок.

– Вы проснулись?

Вадим.

– Да.

– Как насчёт того, чтобы пойти в кино? У меня два билета на первый сеанс. Угадайте на что.

– Это то, что я думаю?.. Да! ДА!

– Тогда жду через час в фойе.

Я, подпрыгивая от счастья, побежала к шкафу и достала из его глубин платье, купленное ещё до Руслана. Нужно срочно обновлять гардероб. Но это потом. А сейчас…

А сейчас я иду в кино! На фестиваль!

Мазнуть по векам тенями, нанести блеск на губы. Волосы… не успею, оставлю распущенными. Они завьются сами – от дождя. Я надела пальто, новые сапоги, взяла зонт и вышла на улицу.

Капли барабанили по алому куполу, но дождь сейчас не казался мне чем-то страшным. Он просто был.

До назначенного времени оставалось десять минут. Всего-то пройти по аллее – и вот он, кинотеатр.

Навстречу мне шла девушка, намокшая, сжавшаяся в комок, вся в слезах. Она всхлипывала и дрожала.

– Возьмите, – я потянула зонт ей.

– А как же вы?

– Вам нужнее. Поверьте, всё будет хорошо. Уж я-то знаю.

Девушка сжала ручку зонта, а я под первым тёплым весенним дождём пошла вперёд – туда, где меня ждали.