Жучковский Александр Григорьевич Мозговой

ОТ РЕДАКЦИИ

Я верю в то, что ничего не бывает просто так. Ничего не бывает «низачем». В 2014-15 году я несколько раз ездил на Донбасс с гуманитарными миссиями. Работал в тылу, на передовой, посещал базы различных подразделений, попадал в опасные передряги, даже встречался с Мозговым, чтобы подарить ему наш «Кодекс чести русского офицера». И всякий раз, когда над моей головой шелестели мины, или где-то за спиной свистели пули — я испытывал дереализацию и чувствовал себя не в своей тарелке. Я не служил, не увлекался военным делом, я сугубо гражданский человек, предельно далёкий от взрывов, униформ и приказов. Но вот я на войне. При мне некие командиры обсуждают, что делать с «неуправляемым» Мозговым, ставят растяжки, пытаются освоить систему «Град», и каждый раз я задаюсь одним и тем же вопросом — при чём здесь я? Да, помощь долгожданной русской ирреденте, да, русский национализм, но одно дело — писать статьи, другое — сидеть здесь под этими минами. Зачем мне этот риск?

Убийство Мозгового. Даже оно не обошло меня стороной. В тот день, 23 мая, я возвращался из Донецка на «большую землю» — по той самой трассе. Скорее всего — даже слышал те роковые залпы. Когда я проезжал мимо Михайловки, убийцы уже сидели в засаде и готовились вот-вот разбросать камни на дороге, чтобы остановить кортеж Мозгового. С комбригом мы разминулись буквально на 20–25 минут — убийство состоялось в 17.30, а я проезжал мимо того места в начале шестого. Узнал я о трагедии уже на границе.

Я всё время бродил где-то вокруг да около всех этих событий, и только сейчас понимаю, зачем. Затем, чтобы эта книга стала частью и моей личной истории, чтобы я издал её со всей любовью и старанием, потому что она и обо мне.

«Если вы меня поддерживаете, всего лишь напишите (где угодно, чем угодно): „Я — человек, со мной народ!“. И пускай это будет девизом тех, кто за свободное гражданское общество!» — наивно писал Алексей Борисович в соцсетях, надеясь на общегражданскую акцию. Акции не случилось, девиз не стал национальным, но одно можно сказать точно: ты — человек, Алексей Мозговой, и с тобой народ, потому что народ — это мы.

Дмитрий Бастраков,

главный редактор

ПРЕДИСЛОВИЕ

23 мая 2015

Алексей Мозговой сидел в своём кабинете на втором этаже штаба бригады «Призрак» в Алчевске по улице Ленина, 16. Командир был одет в чёрную форму из плотной ткани и увлечённо вёл переписку на ноутбуке.

Комбриг находился в прекрасном расположении духа. Он строил большие планы и, быть может, впервые за несколько месяцев был настроен довольно оптимистично. Всё было хорошо. Опасность, кажется, миновала. Заканчивался май, и конец месяца должен был принести долгожданные изменения — как в его жизни, так и в судьбе Луганской Народной Республики.

Два года назад, ещё до начала войны, он написал пророческое стихотворение — «Неплохо в мае умереть». Но ведь не обязательно умирать именно в этом мае? Да и не обязательно умирать так скоро. За этот месяц и друзья, и враги неоднократно предупреждали Мозгового о покушении, но, несмотря на философское отношение к смерти («чему быть — того не миновать»), сегодня она точно не входила в его планы.

В последние дни все военные и политические дела, казалось, разрешились к лучшему. Накануне Мозговой закончил работу с важными документами — и по сему случаю даже позволил себе распить с подчинёнными бутылочку шампанского. Ещё несколько консультаций, встреч — и процесс запустится. Одна из таких встреч будет как раз сегодня, буквально через час. Мозговой заедет за пресс-секретарём Анной, которая отлучилась домой переодеться, и они поедут в Луганск.

У кабинета комбрига стоял на посту боец службы охраны с позывным Холс. В этот субботний вечер в штабе и вокруг него было тихо, практически безлюдно. Посетителей не было. Усиленную охрану сняли ещё неделю назад, экстренные меры безопасности отменили. В своих кабинетах на втором этаже работали начальник штаба Юрий Шевченко и заместитель комбрига Алексей Марков.

Около 17-ти часов Марков зашёл к Мозговому с документами на подпись. Он не знал о том, что через пятнадцать минут Мозговой выезжает. Как не знал и того, что говорит с командиром в последний раз.

Мозговой вызвал по рации начальника охраны Александра Юрьева (позывной Песня) и приказал готовиться к выезду: к 18:00 они должны были быть в Луганске. Ехать полчаса, но нужно ещё заехать за Аней, и наверняка придётся ждать, пока она соберётся.

Около 17:15 Мозговой с Песней и двумя охранниками вышел из штаба и сел на заднее кресло внедорожника «Тойота Секвойя». Слева от командира сел охранник Андрей Ряжских (позывной Метла), впереди — Алексей Калашин (позывной Холс), за рулём — начальник охраны и опытный водитель Песня.

Заехали за Анной Самелюк, которую всё-таки пришлось недолго подождать. Она была одета в розовое платье в пол и серую накидку. Длинные волосы были красиво уложены. Скоро состоится беседа с высокопоставленным лицом, и выглядеть пресс-секретарь Мозгового должна была представительно.

Анна села в «Тойоту» между комбригом и Метлой. На колени положила чёрный портфель, в котором были документы — те самые, что обмывали накануне. На часах было 17:25. От трагедии Мозгового и его спутников отделяло меньше десяти минут.

Машина вышла из Алчевска и направилась по трассе М-04 в Луганск через посёлок Михайловка. На подъезде к Михайловке впереди машины Мозгового оказался белый микроавтобус «Фольксваген», которым управлял житель Алчевска Антон Середа. Он работал водителем в Луганске и возвращался в этот день из Новоазовска. Позади «Тойоты» шла «четвёрка» Жигулей тёмно-зелёного цвета местного жителя Якова Тракия, с ним ехала жена Анастасия на позднем сроке беременности.

Вдоль трассы справа — возвышенность с кустами и небольшими оврагами. За ней — густая лесополоса. Направо от трассы идёт просёлочная дорога. За перекрёстком метров через сто трасса отклоняется вправо на тридцать градусов. Таким образом, машина Мозгового, проезжая перекрёсток и ещё не уйдя правее, была расположена лобовым стеклом напротив возвышенности.

Там её и ждала засада.

Первые пули пришлись по капоту, попали в двигатель и пробили радиатор. От машины потянулся длинный след антифриза. За перекрёстком белый микроавтобус затормозил и взял левее, так как трасса была перегорожена крупными камнями. Сбавить ход был вынужден и Песня. В этот момент справа от дороги раздался мощный взрыв. Вынужденное