подошел к нам.

– Здравствуй, стальной человек – произнес лесовик – доброе дело сделал ты, разбойников убив этих. Много плохого от бандитов натерпелись мы. Пошли со мной в жилище мое.

У лесовика была забавная манера переставлять глаголы и существительные в своей речи. Он был из дружественного мне “зеленого клана”. Были еще “серебристые” лесовики, злой и негостеприимный клан. Сделав знак своим товарищам, что бояться нечего, я пошел за ним. В глубине заснеженного леса было несколько холмов и узкое ущелье между ними. Вход в ущелье охранял огромный зеленый тролль. Мы отдалялись от моего родового замка, с другой стороны, выполняли задание Мага. Ведь просил же он встретиться с лесовиками.

Мы прошли мимо тролля и попали в деревню лесовиков. Это были небольшие шалашики, запорошенные снегом. Посреди деревни паслось несколько единорогов. Лесовик подвел нас к одной хижине, покрупнее других, видимо, хижине вождя. Из нее вышел лесовик аж с шестью глазами на лице. Два обычных, один между бровей, один на лбу и по одному на каждой щеке. Наш лесовик сказал ему что-то на их языке и удалился.

Знаю вопрос ваш, стальной человек – начал вождь – ибо мысли Мага, это и наши мысли.

Поговривали, что лесовики – телепаты. По-видимому, так оно и было.

– Дунган, который ищете вы, на месте стоит своем – продолжил он.

– Так что… – хотел спросить я, но лесовик на меня внимания не обратил.

– Когда-то острова планету составляли большую. И группа наших островов была городом. А Дунган был его центром. Город назывался Москва.

– Что случилось потом? – все-таки спросил я.

– Не знает никто. Легенда говорит о братьях двух, не поладивших друг с другом сразу после миров разделения. Брат младший ушел в большую группу островов, а старший на Дунгане остался. Впоследствии и он тоже исчез куда-то. Говорят, оба брата прокляли места эти, и проклятие их столь сильным было, что на Дунгане люди красный цвет кожи приобрели. Выяснить предстоит тебе, в чем раздор состоял братьев тех и откуда у них такая сила была.

– Так исчезновение Дунгана, это результат проклятия?

– Возможно.

– Тогда как восстановить сеть порталов? Как связать Кааран с остальной группой островов?

– Постройте портал. Впрочем, мертвые могут знать – лесовик посмотрел на Дуэнью и Эклентира.

Я вспомнил про некроманта, о котором они разговаривали. Ох, не к добру это, с некромантами дружиться! Распрощавшись с лесовиками, мы пошли к порталу на Кааран. Визит в родовой замок отменялся, предстояло действовать быстро. Впереди нас ждала пустыня.

––

Кааран! Как я ненавижу эти земли, сколько в них таится боли и страданий! Сразу после разделения здесь появился жестокий правитель Сидхартх, который непомерными налогами настроил против себя общественность. Умнейшие люди стали покидать остров, разбегаясь кто куда. В какой-то момент началась гражданская война, унесшая тысячи жизней. Правителя свергли, и некоторое время здесь царили уныние и упадок, как и везде. Набиравшая мощь на соседнем Хладосе империя Ривалия попыталась прибрать жаркий остров к рукам, но засушливый климат сгубил многих из наших рыцарей. Через какое-то время население пустынь сгруппировалось и создало империю Су-марта, которую возглавил правитель Амаракх. Империя крепла день ото дня и стала огрызаться на соседний Хладос. На нем были разбросаны магические кристаллы, которые использовались волшебниками. На Кааране когда-то разбился метеорит, и осколки его тоже обладали магической силой. За эти кристаллы и осколки началась война. В общем, Кааран – место неспокойное.

Наш отряд, как я и ожидал, материализовался в пустыне. К счастью, мы оказались недалеко от западных скалистых гор, там, где находился скрытый лагерь повстанцев. Придя в себя, стали решать, куда направиться.

– Владения некроманта Сарушана находятся в центре империи, в пустыне Зуур-зал – сказал Эклентир – если мы пойдем через блок-пост Мин-зурдат, то, скорее всего, встретимся с моим другом Есувэем. Он нормальный человек, а от повстанцев вечно одни неприятности.

– Я согласна – сказала Дуэнья – су-мартанцы, это наши друзья. Они помогут нам.

Я посмотрел на Солтана. На его лице особого энтузиазма не было написано. Но старшим группы был назначен я.

– Я не пойду на блокпост – уперся Солтан.

– Давайте тянуть жребий – сказал я – это, по-моему, будет компромиссом.

Я достал бумажку, порвал ее на четыре части, дал каждому по кусочку. У меня в заплечной сумке был карандаш. Я достал его, написал на своем “Повстанцы”, сунул в свой перевернутый шлем. Потом дал карандаш всем остальным, и каждый написал свое слово на своем клочке бумаги. Все бумажки были сложены в шлем. Я, не глядя, слегка поворошил рукой его содержимое. Потом протянул его Дуэнье.

– Вы единственная женщина среди нас, вам и решать – сказал я. Краем глаза я заметил, как насупился Эклентир. Ревность – страшная вещь, но еще страшнее оказаться в тюрьме су-мартанцев. Дуэнья закрыла глаза и опустила руку в шлем. Достала бумажку, открыла глаза и прочитала: “Повстанцы”. Это была моя бумажка.

– Раз проблема разрешилась – сказал я, вытряхивая из шлема остальные бумажки – предлагаю тронуться в путь. Если тормозить не будем, то успеем до темноты.

Стрелок хотел что-то сказать, но промолчал. Мы пошли к горам. Вначале были пески, потом началась степь. У самых гор уже кое-какой кустарник стал попадаться. Вдоль подножия гор вела узкая дорога, по которой на повозке ехал какой-то мужичок. Я окликнул его.

– Здравствуй, старец. Скажи, где находится перевал Богх-сартан? – я назвал место, где наиболее часто встречались повстанцы.

– А я как раз туда еду – дружелюбно ответил старик – горшки, видите, туда везу. Садитесь, вместе веселее ехать.

Его возок и впрямь был завален глиняными горшками. Мы аккуратно в него залезли и разместились среди хрупкой поклажи.

– Повстанцев ищете? – сказал старичок, “цокнув” лошадям.

– Да, нам бы у них остановиться надо – сказал я – ведь вроде перемирие объявлено. Повстанцы с империей сейчас не воюют?

– Ну да, формально – сказал старик – но чуть только Дунган восстановится, все опять по-прежнему станет.

Мы какое-то время ехали молча. Затем старик нахмурился, притормозил лошадей. Стал всматриваться вперед.

– Что там? – спросил я, тоже начавши всматриваться.

– Баньши – сухо ответил старик – восемь штук.

Баньша – это дух смерти, старуха-призрак, появляющийся в местах давних сражений. На ней был серый балахон с капюшоном и коса в костлявых руках. Внутри капюшона было черное бесформенное нечто, из которого светились два красных глаза. И все это парило над землей. К счастью, против этой нечисти у меня было