Мария Ковалева-Володина На руинах

Я любил ее пятьдесят лет. Почти все эти годы она не разговаривала со мной. Но сейчас, когда я узнал страшную для меня новость… Мне нечего было терять.

Пусть вся моя жизнь была посмешищем, но даже я имею право попрощаться с той, кого люблю. С ней и остальными, которые презирали меня с самого моего рождения. А я восхищался ими не смотря ни на что. И завидовал, чего уж там.

Я появился на свет в день, когда заложили мой фундамент. И знал, что мне уготовано великое будущее. Я должен был стать сердцем Города. С восторгом я ощущал, как строятся мои стены, этаж за этажом. И я ждал своих людей, вместе с которыми мы сделаем Город лучше. Да что там Город – весь мир!

Мне необязательно было всегда оставаться в своих стенах. Когда я уставал от ругани строителей, ведь все шло не совсем гладко, я отправлялся гулять по городу.

В моем районе было страшно. Там лежали руины какого-то старика. Его снесли недавно, и отголоски его боли ощущались повсюду. Я слышал стоны, невнятное бормотание, но это было лишь эхо сознания.

Я не был знаком со стариком при его жизни, но чувствовал, каким мощным и прекрасным он был, как толсты были его стены. Это был замок для тех, кто правил. Но их больше нет, а время громады из красного кирпича прошло. Другие люди стали королями, и скоро настанет мое время.

Я ходил по цветущим улицам, смотрел на местных жителей, знакомился с другими душами зданий. Но таких, как я, не встречал. Было много новых жилых домов. Их души часто выглядели как суетливые домохозяйки с тазиками и кастрюлями. Или как старушки, что сидят на лавочках у подъезда.

Я часто встречал души старых зданий. Тех, кто пострадал при бомбежке. Они бродили как неприкаянные – оборванные, в саже. Они знали, что в любой момент их могут снести, как тот замок, на месте которого меня построили. Я не подходил к ним обычно – они не слишком были настроены общаться. Некоторые и вовсе сошли с ума.

Как-то я ушел далеко от своих строящихся стен – дальше, чем обычно. Я шел по брусчатке и думал: «У меня уже есть пять этажей, пять новеньких крепких этажей с прорезями для окон, как же я хорош!»

Внезапно я услышал чей-то плач. Но не человеческий. Я огляделся и увидел руины – даже сейчас они смотрелись утонченными и изящными. Похоже, раньше это была кирха. А плакала ее душа.

И хотя это было не очень корректно, я зашел внутрь. В луче света из пустой глазницы окна сидела девушка в грязном порванном платье. Она посмотрела на меня, и даже через копоть на ее лице я разглядел, какая светлая у нее кожа. Так я встретил Луизу, которую полюбил в тот же момент и не перестаю любить до сих пор.

Мы разговорились. Она рассказала, что раньше ее здание было наполнено людьми и песнопениями, все восхищались ей. И даже назвали в честь королевы. Но во время бомбежки ей все изломали, а потом забрали все оставшиеся сокровища. Теперь никто ее не любит, и даже хотели снести. Лучше бы так и было, ведь теперь эти варвары решили отдать ее кукольному театру. Ее, аристократку чистых кровей, отдать каким-то там артистишкам.

Я держал ее за руку, пока она плакала. Честно, я стеснялся и краснел, ведь по сравнению с ней я был совсем юнец, меня даже не достроили. Но я очень старался ее утешить:

– Зато тебя отреставрируют, ты снова будешь ходить в красивом платье. А еще в твоих стенах будет раздаваться смех детишек, ты снова будешь нужна. Тебя снова полюбят…

Она прекратила всхлипывать, посмотрела на меня своими большими голубыми глазами.

– Думаешь? Мне кажется, все будут только насмехаться надо мной.

– Все увидят, какая ты красивая. Да, песнопений больше не будет, но в мире все меняется, надо уметь подстраиваться. Вот и я стою на руинах какого-то бедняги…

Но Луиза уже не слушала меня, она вскочила и побежала во двор. Я пошел за ней. Она кружилась и кричала: «Меня полюбят! Я снова буду нужной!» Я улыбнулся. Ей двести лет, а ведет себя как ребенок. Кукольный театр ей определенно подойдет.

Я приходил к ней каждый день. Луизу начали реставрировать, и с каждым днем она все хорошела и хорошела. Да и во мне все прибавлялось этажей. Росла уверенность в себе. Теперь я ходил в костюме, галстуке и рубашке. В руках я носил портфель, в котором было много чистых листов – для новых законопроектов, которые будут приняты в моих стенах. Луиза говорила, что в ее время кавалеры так не одевались, но ей нравилось.

И когда я уже был почти достроен, когда видел со своей высоты Город, случился тот страшный день.

Луиза, такая яркая и веселая, в платье Коломбины, взяла меня за руку, глаза ее горели.

– Сегодня мы пойдем в сердце Города. Я уже достаточно сильна, чтобы отходить далеко от своих стен!

Мне не очень понравилась эта идея. Я не хотел, чтобы Луиза видела меня, пока я не достроен до конца. К тому же руины старика Замка по-прежнему пугали меня стонами и хрипами.

– Зачем нам туда, милая?

– Я слышала зов. Сегодня соберутся все старейшины Города. Все самые важные, мудрые и красивые здания. И я хочу, чтобы ты пошел со мной.

– А почему именно в сердце Города?

– Там стоит наш отец – Королевский замок. Он всегда собирает нас. Но после войны, видимо, всем было не до сборов…

Я молчал. Я просто не мог ей сказать правду. Мы шли в сердце Города, рука в руке. Она что-то щебетала, а я смотрел на брусчатку, не в силах поднять глаза. Я не знал, чего ждать.

Я увидел их всех сразу – старейшины сидели в круге прямо на руинах Королевского замка. Множество душ зданий собралось сегодня здесь. Потрепанные кирхи, полуразрушенные ворота, старые вояки-форты. Все, кто не потерял рассудок. Все, кто смог пережить человеческую войну и стать частью нового времени. Они выглядели по большей части как беженцы, хотя некоторых уже начали реставрировать. Их лица были полны скорби.

Луиза отпустила мою руку, когда все поняла. Ни говоря ни слова, она села на колени там, где когда-то стоял ее отец, и заплакала. А я стоял один, прожигаемый десятками глаз, и не знал, куда деться.

Все молчали, пока не поднялась высокая, властная женщина. Это была Кафедральный собор – я много раз видел ее, но никогда не подходил. Она было сильно разрушена, и я не ожидал, что ее душа не сломлена.

– Кого ты привела к нам, Луиза? – тихо сказала Собор.

– Я не знала, – еле слышно отозвалась моя возлюбленная, не отрывая рук от лица.

Кафедральный собор подняла на меня глаза. Взгляд был жесткий и холодный.

– Мы живем здесь века, а ты думаешь, что станешь хозяином?

Да, я так думал. Мне нечего было ответить.

– Ты ничтожество по сравнению с ним, – она показала глазами вниз.

И словно в ответ из под земли раздался хриплый