обезглавливают.

Теперь Диммор действительно стал Иррегуляром – причём Иррегуляром безвестным, ведь опознание по отпечаткам пальцев правой руки теперь невозможно. Смеющиеся Бастрок и Натоньяр неоднократно ему об этом говорили на пути в Ишкедон, наиболее мрачный из районов Туфы. Диммор, содрогаясь, снова вспомнил, как они прижали его в коридоре у кабинета Директора, а потом Воспитатель Бастрок, отвратительно улыбаясь, извлёк из внутреннего кармана лазерный скальпель…

Мальчик ощутил, как его штаны стали мокрыми, и ощупал их – это было что-то тёплое; поднеся пальцы к носу, он уловил резкий запах мочи. Это была наиболее унизительная новость за день, однако новоявленный Иррегуляр, как ни странно, почувствовал себя лучше – возможно, оттого, что он ещё способен хотя бы на что-то.

Обмочиться – потолок его способностей.

Несмотря на инъекцию болеутоляющего и лекарств, именуемых «ати-био-ти-ами», боль, тем, не менее, не утихала, а только становилась всё сильнее с каждой секундой.

Оглянувшись по сторонам, Диммор обнаружил, что находится в тупике, заканчивающемся стеной из полимерного моноблока, испещрённого различными надписями и рисунками, от одного вида которых ему сделалось ещё хуже. С обеих сторон нависали серые громадины домов; повсюду валялся гниющий мусор, от которого шёл омерзительный запах.

Продолжая плакать, Диммор встал и, пошатываясь, направился к выходу из тупика. Чтобы пройти на смежную, достаточно оживлённую улицу, следовало воспользоваться крытым переходом, проложенным прямо сквозь один из домов. Диммор замер, не доходя до подъезда десятка шагов: оттуда несло чем-то, что, должно быть, протухло десять лет назад – и с тех пор только накапливало зловонные газы.

Мальчик с трудом подавил тошноту; он услышал исходящие, вероятно, из того же источника странные чавкающие звуки, но, как ни всматривался, не смог никого разглядеть.

– Кто там? – его голос дрогнул, но всё-таки это было уже что-то. Бастрок и Натоньяр посеяли в его душе страх, лишивший дара речи – и ещё минуту назад ему казалось, что навечно. Однако собственная храбрость, способность преодолеть стресс придали Диммору сил. Он приободрился. Директор и Воспитатели, они ещё ответят ему!

– Эй, есть там кто? – В складках тьмы очертания существа, которое так громко чавкало, расплывались. Наконец, решив, что это просто животное, вероятнее всего, мутакрыса, Диммор сделал первый шаг. Шаг в темноту… и в воду. Вода доходила ему чуть не до щиколоток, она даже проникала внутрь непромокаемых ботинок.

Он начал ступать на носках, каждый раз рискуя запнуться и упасть – всё же, думал подросток, это лучше, чем ходить потом с мокрыми ногами, ведь так можно простудиться. Простудиться! Диммор беспомощно всхлипнул. Ему отрубили руку, а он боится подхватить насморк.

Чьи-то сильные пальцы, холодные, как смерть, ухватили его за плечо. От неожиданности Диммор подпрыгнул, но незнакомец крепко держал его. В сумраке виднелся лишь неверный контур его фигуры; изо рта мужчины исходила вонь, по сравнению с которым нужники Школы ещё казались благоухающим цветником.

– Кто ты? – выдавил Диммор. Удивляло, насколько тихо звучит его голос, особенно по сравнению с громогласным, чуть надтреснутым басом взрослого Иррегуляра.

Послышался смех, такой же уродливый, как и голос незнакомца. Ему вторил другой, сипловатый – видимо, нападавших было как минимум двое.

– Слышишь, Жук? Мальчишка не знает, кто я! – Оба голоса гулко расхохотались.

– Ты что, никогда не слышал о Кавониусе? – второй Иррегуляр – Диммор всё ещё не мог отнести себя к этим монстрам – подошёл вплотную. От него исходил точно такой же запах пота, гнили и нечистот, что и от его напарника.

– Фу, Кавониус, я думал, это ты – сточная канава, но он воняет ещё хуже…

– Да он обмочился, – ответил Кавониус, всё так же цепко державший пленника, который безуспешно пытался освободиться. – Смотри-ка, у него руки нет, это, наверное, затем, чтобы его не смогли опознать.

– «Опустили» мальчонку, это верно, – чуть смягчившись, произнёс Жук. – Что, из Школы для этих?..

Диммор догадался: неопределённый жест, который проделал Жук в темноте вокруг головы, является намёком на глупость. Тем, не менее, язык будто снова к нёбу присох – он не мог выдавить ни слова.

– Да наверняка, – ответил за него Кавониус. – Они там все – дети космонавтов, только не все космонавты, взявшись делать детей, протрезвели!

Видимо, эта плоская шутка показалась Иррегулярам очень смешной, они прямо расхохотались.

– Да не все и людьми были!

– …И они не платят алиментов!

Чуть успокоившись, Жук и Кавониус продолжили допрос, подкрепляя свои слова зуботычинами. Так, очень быстро вся его история, на удивления никчёмная, уложилась в несколько фраз, чередующихся с хныканьем.

– Да, всё как Пополам говорит – Директор их продал паренька…

– Тише! Мыши слышат…

Иррегуляр осмотрелся по сторонам. Диммору показалось, что Жук поёживается, словно ему вдруг стало холодно, хотя, как уже знал мальчик, это было связано не с холодом. Значит, и эти гадкие существа чего-то боятся.

– Да, продал… А руку-то, поди, разделали и школьникам на обед подали.

– Ещё бы – это ж экономия, притом в свой карман!

Жук осмотрелся по сторонам.

– Ладно, полезем, что ли?..

Со всё нарастающим ужасом Диммор смотрел, как Иррегуляр сдвигает канализационный люк и исчезает в вонючей дыре. Хотя он и сопротивлялся, кричал, звал на помощь, Кавониус, злорадно смеясь, затащил его туда, в хлюпающую бездну.

Глава IV

Столица Гейомии располагалась на поверхности, там, где светит солнце, дуют ветры, идут, пусть и кислотные, но дожди; туфанцы, всегда озабоченные лишь сегодняшним днём и поиском средств к существованию, даже не подозревали, что у них под ногами, отделённый лишь дорожным покрытием, расположен ещё один город.

Тем не менее, Туфа-канализационная существовала. Лабиринт сливных труб, тоннелей сообщения, используемых ремонтниками, паутина кабелей электроснабжения, боковые карманы, созданные по воле судьбы, в результате дрейфа горных пород, либо трудом человека – всё это стало звеньями улиц и проспектов подземного города Иррегуляров.

Первые беженцы пришли сюда десятилетия, если не более, назад. Они вырыли шахты-жилища, подключились к коммуникациям – и зажили в своё удовольствие. Власти неоднократно устраивали на обитателей подземелья облавы, но тщетно: несмотря на победные реляции, ничего не менялось – арестовав одного-двух Иррегуляров, полицейские убирались восвояси. Бывало и хуже: шпики, констебли, агентура КСИР бесследно исчезали, и никто и никогда их не находил. Лишь изредка, демонстрируя «верху» свою силу,