на мосту, стоял Николай и обнимал девушку – ту, с которой она видела его на своей последней вечеринке. Они с довольными лицами смотрели шоу. Они жили и радовались жизни. А она – уже нет. Ей захотелось завыть от ужаса, но тут кто-то неуверенно пару раз тыкнул в неё пальцем. Елена обернулась. Это был красивый молодой человек чуть старше двадцати, который сидел рядом. Его глаза были так широко распахнуты от удивления, что даже в темноте она увидела, что они зелёные.

– Ты босиком… И ты прозрачная, – тихо прошептал он, стесняясь своих же заключений.

– О, гляди-ка! Он нас видит, – встрепенулась Татьяна. Однако парень никак не отреагировал на её комментарий и всё продолжал смотреть на Елену. Таня помахала ему. Потом помахала рукой перед его лицом. Реакции не последовало. – Кажется, он видит только тебя, – теперь смутилась Татьяна.

– Ты меня видишь? – наконец-то произнесла Захарова.

Парень заворожённо кивнул.

– А не должен, – подытожила она.

Молодой человек лишь пожал плечами и снова ткнул в неё пальцем.

– Эй! – возмутилась Лена. – Поосторожнее!

– Что ты там про себя бормочешь? – одёрнул парня его друг. – Не нравится – давай уйдём. Мне уже тоже надоело.

Елена и Татьяна, воспользовавшись моментом, прыгнули обратно в реку и испарились из Яви. Когда молодой человек обернулся, девушка уже исчезла.

Захарова сидела на берегу одного из ручьёв, смотрела, как мавки резвятся в воде, и грустила. Печально ей было осознавать, как глупо завершилась её жизнь. Ради кого она пожертвовала ею? Ради человека, который и не заметил, что её больше нет? И ведь не просто нет рядом с ним, а физически больше нет в мире людей. Да и раньше она жила лишь его интересами: слушала музыку, которую предпочитает Николай, смотрела фильмы согласно его предпочтениям, худела в угоду ему, чтобы быть похожей на красоток с обложки журналов. А ещё она ходила с ним на тусовки, чтобы просидеть весь вечер за столиком, слушая его беседы с друзьями, которые обсуждали тачки да перемывали косточки остальным посетителям.

Душа же её хотела танцевать: тело ныло от отсутствия движения, ритмы будоражили. Вот о чём она мечтала: танцевать. С детства мечтала. Училась по клипам в интернете, откладывала карманные деньги и ходила на танцевальные мастер-классы. Ее даже приняли в запасной состав очень крутой команды «Флэш». Говорили, есть потенциал. Пригласили на отбор в основной состав, но она не пошла, потому что Коля был против. «Моя женщина не будет развлекать других», – говорил он.

И Лене приходилось сидеть возле него на вечеринках, с тоской поглядывая на танцпол. А «Флэш» должны были поехать на чемпионат Европы по хип-хопу. Ах, если бы она могла всё вернуть назад! Уж точно тогда поступила бы совсем иначе. Может, и не любовь у неё была к Коле, а какая-то странная привязанность – как болезнь или даже одержимость? «Ну что я так за него хваталась, раз всё, что меня интересовало, было ему чуждо?!» – ругала себя Захарова.

А ещё по странному стечению обстоятельств она, закрывая глаза и пытаясь расслабиться, отогнав прочь тревожащие мысли, вдруг вспоминала зелёные глаза того парня, что тыкал в неё пальцем на ступеньках у Москвы-реки.

– Купаться пойдёшь? – задорно спросила Таня, подплывая к Лене.

– Как-то не хочется.

– Это ты зря. Тут ведь непростые ручьи! Они печали смывают. Я тоже первое время, когда попала сюда, много грустила и водой брезговала. Всё думала, как бы было, если б я не умерла. Очень уж мне хотелось, чтобы всё вспять повернулось.

– И как?

– Никак. Сида говорит, по судьбе всё случилось, потому правильно. Странно это, правда? Впрочем, мне другие мавки помогли сначала забыться в играх, а потом и смириться с обстоятельствами. А теперь, видишь, у меня цель появилась – ветеринаром быть в новой жизни. Что мне о прошлом тосковать? Ой, кстати, я девчонкам рассказала, что тебя вчера человек увидел. Так одна из стареньких сказала, что ранее всех водных духов люди могли видеть, но в один век люди сильно поменялись: то пугаться стали нашей прозрачности, то придумывать небылицы – мол, мавки мужчин ворожат и топят. А мы просто красивые, что тут такого. Зависть, наверное. В общем, боги решили сделать нас невидимыми, чтоб в дивный час нас люди не беспокоили и мы могли бывать где хотим. Может, у Сиды спросим, почему тебя видел тот мужчина? Она всё знает.

– Давай! А Сида – это кто?

– Сида – богиня, провожатая по Нави. Не привыкну никак, что ты ничего не знаешь о нашем мире. Прыгай за мной в ручей и хватайся за мою руку. Я тебе короткий путь покажу: вынырнем в пруду вблизи брусничной пустоши, где с Сидой можно встретиться, а то пешком далеко туда. Видишь, как хорошо мавкой быть, а ты всё грустишь.

Мавкам повезло в их затее: Сида была на брусничной пустоши и только-только отпустила от себя белочку, дав ей какой-то наказ. Богиня улыбнулась водным духам и жестом показала, что те могут подойти.

Таня коротко поведала провожатой по Нави историю Елены. Сида снова улыбнулась и загадочно сказала:

– Вы у Ягавы спросите. Это её рук дело.

– А как же нам спросить, если она в Яви, а мы в Нави? – расстроилась Таня.

– Вам ли, мавки, спрашивать, как в Навь попасть? – по-доброму пожурила Сида.

– Ой, точно! – всплеснула руками Таня.

– И ты не робей, – подбодрила Елену богиня и погладила её по плечу. – Не всё ж за тебя Татьяне делать. Или тебе так привычнее? – лукаво спросила Сида, а после исчезла.

Теперь две мавки сидели у ручья и грустили. Как очутиться в Нави, они понимали – в дивный час, а вот какие координаты загадать, чтобы попасть в водоём, ближайший к Бабе Яге, и как найти её избушку – не знали. Обе они осознавали, что не помнят точного расположения избы на курьих ножках, ведь они после смерти просто оказались рядом с ней. Татьяна, как обычно, пустилась в подробные воспоминания: как служила белкой Ягаве, как та отпустила её после в Навь и объяснила, как от Калинова моста дойти до брусничной пустоши, чтобы там уже Сида рассказала ей о её будущем пребывании в загробном мире. При этом длинном монологе Захарова вспомнила, как сама очутилась в Нави, и её осенило:

– Мне Баба Яга путеводный клубок подарила. Погоди, где-то здесь я его оставила. В этой траве.

– Ну ты даёшь! Так подарками богов раскидываться! – удивилась Татьяна.

На счастье, где клубок был брошен, там он и лежал. Потому в дивный час водные духи отправились к Ягаве, да только ждала их неудача.