Полина Люро Умри, Офелия!

Нежные пальчики осторожно коснулись поверхности воды и тут же отпрянули ― она обжигала холодом, пронзая кожу тысячами ледяных иголок. Шёлк травы на пологом берегу реки ласкал босые ступни, уговаривая повременить и продолжить грустную песню о несчастной любви, оставив последний венок на ветке ивы. Игривый ветерок развевал длинные волосы, целуя бледные щёки и умоляя не покидать его, отдав прекрасное тело речным духам…

Но выбор сделан, и отступать нельзя ― пусть безумие станет оправданием отчаянному поступку, пусть говорят ― она поскользнулась на утренней росе, найдя могилу в омуте, бедняжка…

Зажмурившись, я сделала шаг вперёд к колышущейся тьме, кусая губы и подавляя стон боли, упрямо стараясь не замечать, как обжигающее пламя воды всё выше взбирается по ногам, намокшая тонкая ткань сорочки сначала обвивает их, пеленая, словно младенцев, а затем вздувается пузырём на поверхности. Как проносятся в непристойной близости от обнажённого тела размытые силуэты речных обитателей, касаясь кожи скользкой чешуёй, дразня и возбуждая…

Ещё одно робкое движение навстречу чёрной пустоте, и вот коварная влага уже плещется почти у самых плеч, любуясь манящей наготой высокой груди, а намокшие волосы запрокидывают голову назад. Встав на цыпочки, я старалась оттянуть неизбежное, но запахи речной тины проворно заполняли лёгкие, так же, как ужас ― душу в ожидании потоков речной воды… Совсем скоро призраки радостно примут в свои объятия новую возлюбленную и славно позабавятся, утащив её на каменистое дно.

Небольшая волна плеснула в лицо, и эта отрезвляющая пощёчина заставила рвануться назад, отбросив так несвойственные мне покорность и смирение. Вода стекала с посиневших губ, на чём свет проклинавших глупую, вздумавшую утопиться девчонку, прихватив с собой и меня, по собственной дурости оказавшуюся в этом худеньком теле.

Но речной хозяин и не думал отпускать добычу, ухватив каменными руками за щиколотки и подталкивая вперёд к бездне. Изо всех сил напрягая тело, я сопротивлялась потоку, сумев-таки сделать шаг назад и выиграв немного времени на раздумье. Что ж, мне некого было винить в происходившем ― сама во всём виновата: зачем было садиться играть в карты с таким шулером, как Дон, зная, что он обязательно использует мой проигрыш, чтобы от души повеселиться…

Он был неглуп и придумал неплохое развлечение для всей команды космического траспортника, кроме меня, разумеется: первой опробовать на себе новенький Симулятор Реальности, купленный прижимистым капитаном на одной из марсианских барахолок, где сомнительное и непредсказуемое качество товара могло или приятно удивить, или стоить раззяве головы. Судя по последним событиям, я всё больше склонялась ко второму варианту…

Паршивец Дон, смеясь, уверял меня, что никакой опасности нет: мол, в инструкции, написанной на модном сейчас древнеассирийском языке, который, естественно, знал только наш умник-полиглот, сказано ― симулятор гарантирует всю полноту и непередаваемую гамму ощущений, испытываемых «древним литературным персонажем». Да уж, почувствовать себя реальной утопленницей, и в самом деле, та ещё… «гамма».

Четверть часа назад Весельчак, вколов мне что-то в вену, толкнул под локоть.

– Смелее, Кэт, выбирай любое имя из списка. Неужели тебе не интересно почувствовать себя героиней старого романа?

Я окинула его презрительным взглядом, выразившим моё отношение и к предложению, и к нему самому, от чего он сразу поскучнел.

– Роман, говоришь? Это что такое, болван ― может, те книжонки, что ты, пуская слюни, слушаешь через импланты на ночь? ― отдыхавшая после смены команда подхватили мои слова дружным улюлюканьем и смехом, что не смутило нахального рыжего негодяя.

–Тебе бы тоже не помешало немного романтики, Кэт; не упускай шанс, детка, выбери уже кого-нибудь. Развлечёшься немного, а мы с ребятами, наконец, увидим тебя в платье. Или без него, как повезёт…

Хохот стал ещё громче, и, скорчив гримасу, я ткнула в первое попавшееся на глаза имя, не имея понятия, кто такая эта Офелия, и в какую историю буду втянута. Слово звучало непривычно ― мягко лаская слух, не предвещая неприятностей. Воображение тут же нарисовало томную мечтательную барышню у окошка, так похожую на увиденный в детстве старинный потемневший портрет, хранившийся в нашей семье с чёрт знает какого времени.

Дон ловко подтолкнул меня во внезапно появившийся прозрачный павильон и щёлкнул замком. Я спиной почувствовала, как с той стороны замерла стая озверевших от скуки парней в ожидании интересного представления со мной в главной роли. Ещё не успела удивиться потрясающей реальности, в которую меня втянуло, как услышала вздохи восхищения и не очень приличные слова, видимо, в мой адрес.

Это был первый звонок, что с симулятором проблемы: каждый школьник знает ― посторонних звуков быть не должно: шум ветра и волн, пение птиц или раскаты далёкого грома, даже ржание давно вымерших коней ― возможно всё, но никак не насмешливая болтовня знакомых ребят о размере моей талии, длине волос, платье и том, что оно скрывает.

Если бы не досадный сбой, это была бы чудесная иллюзия: я стояла на берегу быстрой реки, вдыхая свежий, удивительно чистый воздух, полный ароматов незнакомых цветов, и тоненькими, увитыми белом кружевом руками развешивала венки на деревья…

Сюрприз номер два ― чужое хрупкое тело, не подчиняясь мне, двигалось, словно марионетка, губы напевали какую-то бессмыслицу, шея ныла от непривычной тяжести распущенных волос, и моими оставались лишь испуганные внезапной беспомощностью мысли. Они метались в чужой голове, сплетаясь с мыслями Офелии, и через пару минут стало ясно, что у девчонки от несчастной любви, кажется, поехала крыша. А это совсем нехорошо…

Когда певунья, повесив последний венок, вдруг замолчала и, развернувшись, несмело начала спускаться к воде, я всё поняла и запаниковала. Отчаянные попытки не подчиняться чужому разуму, не позволяя ногам утащить меня в воду, к несчастью, провалились.

– Какая же ты сволочь, Дон! Решил утопить меня на глазах у команды, списав всё на несчастный случай и непроверенное оборудование. Скотина… Нет, спокойно, Кэт, держи себя в руках ― он же не дурак: все видели, как Весельчак вынудил меня войти в симулятор. Ему не отвертеться, а значит, по-настоящему я не умру, зато как следует прочувствую все тонкости «процесса». Как там говорилось ― полнота ощущений, что б тебя самого да головой в эту реку…

А тем временем Офелия шагнула в воду, и меня охватил не только страх наглотаться жижи по самые лёгкие, но и ледяной холод. Я снова попыталась взять тело под контроль,