- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (18) »
Андрей Белый ПЕПЕЛ
Посвящаю эту книгу памяти Некрасова
Что ни год — уменьшаются силы,Ум ленивее, кровь холодней…Мать-отчизна! Дойду до могилы,Не дождавшись свободы твоей!Но желал бы я знать, умирая,Что стоишь ты на верном пути,Что твой пахарь, поля засевая,Видит ведренный день впереди,Чтобы ветер родного селеньяЗвук единый до слуха донес,Под которым не слышно кипеньяЧеловеческой крови и слез.Н.А. Некрасов
РОССИЯ
ОТЧАЯНЬЕ
3. Н. ГиппиусДовольно: не жди, не надейся — Рассейся, мой бедный народ! В пространство пади и разбейся За годом мучительный год!
Века нищеты и безволья. Позволь же, о родина мать, В сырое, в пустое раздолье, В раздолье твое прорыдать —
Туда, на равнине горбатой,— Где стая зеленых дубов Волнуется купой подъятой, В косматый свинец облаков,
Где по полю Оторопь рыщет, Восстав сухоруким кустом, И ветер пронзительно свищет Ветвистым своим лоскутом,
Где в душу мне смотрят из ночи, Поднявшись над сетью бугров, Жестокие, желтые очи Безумных твоих кабаков,—
Туда, — где смертей и болезней Лихая прошла колея,— Исчезни в пространство, исчезни, Россия, Россия моя!
Июль 1908 Серебряный Колодезь
ДЕРЕВНЯ
Г. А. РачинскомуСнова в поле, обвеваем Легким ветерком. Злое поле жутким лаем Всхлипнет за селом.
Плещут облаком косматым По полям седым Избы, роем суковатым Изрыгая дым.
Ощетинились их спины, Как сухая шерсть. День и ночь струят равнины В них седую персть.
Огоньками злых поверий Там глядят в простор, Как растрепанные звери Пав на лыс-бугор.
Придавила их неволя, Вы — глухие дни. За бугром с пустого поля Мечут головни,
И над дальним перелеском Просверкает пыл: Будто змей взлетает блеском Искрометных крыл.
Журавель кривой подъемлет, Словно палец, шест. Сердце Оторопь объемлет, Очи темень ест.
При дороге в темень сухо Чиркает сверчок. За деревней тукнет глухо Дальний колоток.
С огородов над полями Взмоется лоскут. Здесь встречают дни за днями: Ничего не ждут.
Дни за днями, год за годом: Вновь за годом год. Недород за недородом. Здесь — немой народ.
Пожирают их болезни, Иссушает глаз… Промерцают в синей бездне — Продрожит — алмаз,
Да заря багровым краем Над бугром стоит. Злое поле жутким лаем Всхлипнет; и молчит.
1908 Серебряный Колодезь
ШОССЕ
Д.В. ФилософовуЗа мною грохочущий город На склоне палящего дня. Уж ветер в расстегнутый ворот Прохладой целует меня.
В пространство бежит — убегает Далекая лента шоссе. Лишь перепел серый мелькает, Взлетая, ныряя в овсе.
Рассыпались по полю галки. В деревне блеснул огонек. Иду. За плечами на палке Дорожный висит узелок.
Слагаются темные тени В узоры промчавшихся дней. Сижу. Обнимаю колени На груде дорожных камней.
Сплетается сумрак крылатый В одно роковое кольцо. Уставился столб полосатый Мне цифрой упорной в лицо.
Август 1904 Ефремов
НА ВОЛЬНОМ ПРОСТОРЕ
Муни Здравствуй,— Желанная Воля — Свободная, Воля Победная, Даль осиянная,— Холодная, Бледная. Ветер проносится, желтью травы колебля,— Цветики поздние, белые. Пал на холодную землю. Странны размахи упругого стебля, Вольные, смелые. Шелесту внемлю. Тише… Довольно: Цветики Поздние, бледные, белые, Цветики, Тише… Я плачу: мне больно. Август 1904 Серебряный КолодезьНА РЕЛЬСАХ
Кублицкой-ПиoттyxВот ночь своей грудью прильнула К семье облетевших кустов. Во мраке ночном утонула Там сеть телеграфных столбов. Застыла холодная лужа В размытых краях колеи. Целует октябрьская стужа Обмерзшие пальцы мои, Привязанность, молодость, дружба Промчались: развеялись сном. Один. Многолетняя служба Мне душу сдавила ярмом. Ужели я в жалобах слезных Ненужный свой век провлачу? Улегся на рельсах железных, Затих: притаился — молчу. Зажмурил глаза, но слезою — Слезой овлажнился мой взор, И вижу: зеленой иглою Пространство сечет семафор. Блеснул огонек, еле зримый, Протяжно гудит паровоз. Взлетают косматые дымы Над купами чахлых берез. 1908 Москва
ИЗ ОКНА ВАГОНА
ЭллисуПоезд плачется. В дали родные Телеграфная тянется сеть. Пролетают поля росяные. Пролетаю в поля: умереть.
Пролетаю: так пусто, так голо… Пролетают — вон там и вон здесь — Пролетают — за селами села, Пролетает — за весями весь; —
И кабак, и погост, и ребенок, Засыпающий там у грудей: — Там — убогие стаи избенок, Там — убогие стаи людей.
Мать Россия! Тебе мои песни,— О немая, суровая мать! — Здесь и глуше мне дай, и безвестней Непутевую жизнь отрыдать.
Поезд плачется. Дали родные. Телеграфная тянется сеть — Там — в пространства твои ледяные С буреломом осенним гудеть.
Август 1908 Суйда
ТЕЛЕГРАФИСТ
С.Н. ВеличкинуОкрестность леденеет Туманным октябрем. Прокружится, провеет И ляжет под окном,—
И вновь взметнуться хочет Большой кленовый лист. Депешами стрекочет В окне телеграфист.
Служебный лист исчертит. Руками колесо Докучливое вертит, А в мыслях — то и се.
Жена болеет боком, A тут — не спишь, не ешь, Прикованный потоком Летающих депеш.
В окне кустарник малый, Окинет беглый взгляд — Протянутые шпалы В один тоскливый ряд,
Вагон, тюки, брезенты Да гаснущий закат… Выкидывает ленты, Стрекочет аппарат.
В лесу сыром, далеком
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (18) »