ещё один такой сон и натурально рехнуться можно, или досрочно окочуриться.

Между тем ворвавшаяся в сознание реальность растормошила чувства, но так и не добралась до туловища, которое напрочь отказывалось воспринимать пробуждение, как необходимость. Однако, собрав по сусекам остатки силы и воли, я подчинился настойчивому дребезжанию будильника и со стоном выдрал себя из мокрой от пота постели.

Колючие струи холодной воды смыли отголоски того, чего не было, но окончательно я пришёл в себя только после большой чашки крепчайшего кофе.

Кряхтя и вздыхая, я вышел из дома, и уже сидя в машине, наконец-то примирил в себе эмоции, действительность и здравый смысл. Втянувшись в круговорот московской жизни, я протискивался в автомобильной гуще, хмуро озирался по сторонам и рассеянно слушал по радио новости и внутренний голос, назойливо шепчущий, что по всем приметам нынче меня ждёт весьма заполошный денёк.

Час за часом время ускорило будничный бег, втянув меня в свою круговерть, и замкнуло суточный оборот солнечным утром следующего дня. С ощущением, наконец-то, обретённой долгожданной свободы я вышел за ворота клиники и с облегчением расправил плечи, будто тяжкие вериги сбросил.

Всю дорогу я насвистывал бодрый мотивчик и без проблем добрался до дома. Немного повозившись с капризным замком, я открыл входную дверь, и приподнятое настроение сразу же рухнуло до уровня плинтуса. Да и как ему было не рухнуть, когда сразу за порогом открылась весьма неприглядная картина. В квартире всё было перевёрнуто вверх дном.

Крепко матюгнувшись сквозь зубы, я оглядел разбросанные по полу книги, ящики из письменного стола, бумаги и документы, перемешанные с одеждой, постельным бельём, разными мелочами и землёй из цветочных горшков. Не иначе кто-то в отчаянной спешке, наплевав на уголовный кодекс и осторожность, попытался что-то отыскать в моём доме. Знать бы что?

Обнесли? Было бы что воровать! Обыск? С какого перепугу, и почему без хозяев? При этом дверь цела, замок не взломан и не поцарапан. Если бы злодеи ломились, то соседи напротив обязательно бы шум подняли. Они пенсионеры, сидят дома и всегда в курсе всех событий. Дверь открыта ключом, и, если учесть, что в природе существует только два комплекта ключей от этого замка, у меня и моего дядьки, то напрашивается невероятный и совершенно идиотический вывод: с определённой степенью достоверности к данному разгрому мог иметь отношение мой родной дядька Николай. Но зачем?!! Зачем устраивать тарарам, если можно спокойно зайти и взять то, что нужно? А здесь явные следы обыска. С другой стороны, при нынешнем развитии отечественного криминала мастер отмычки за секунды вскроет любой замок. Эти виртуозы мощные сейфы щёлкают, как орехи, не то что какую-то паршивую входную дверь. В конце концов, злодеи могли сделать копию ключа. Нет, зря я на дядьку напраслину возвёл. Но опять непонятно, что в нашей квартире брать? Старьё и даже не антиквариат. И, что характерно, вызвать полицию и поднимать шум даже мысль не пришла. Почему? Во-первых, без толку. А, во-вторых, что-то подсознательно во всей этой истории меня сильно смущало и коробило.

Пошевелив ногой край завала, я поскрёб макушку, тяжело вздохнул и направился в душ. Наскоро освежившись, я прислушался к голодному бурчанию в животе и, не смотря ни на что, решил сначала закинуть в организм харчишек, а заодно прикинуть размер невесть откуда свалившегося бедствия. Проглотив пару бутербродов, я наполнил чашку горячим кофе и погрузился в кресло, угрюмо оглядывая разруху.

Вдохнув кофейный аромат, я прихлебнул из чашки и зацепил в пачке сигарету. Скажу прямо, вид разгромленного жилья вызывал смешанное чувство злости, недоумения и озабоченности. Я и так, и этак вертел ситуацию, но в голову лезла лишь всякая несусветная чушь. В конце концов, совсем запутавшись в домыслах, я отложил на время разбирательство и начал прикидывать как бы половчее ликвидировать сей грандиозный кавардак. Поудобнее устроившись в любимом кресле, я поставил чашку на столик и на секунду прикрыл глаза, чтобы морально приготовиться к предстоящей уборке, собраться с силами, чтобы оторвать задницу от кресла и сообразить с чего начинать… Да… И хорошо бы вообще начать соображать… А лучше, и то и другое… нужно… начать…

Из дрёмы меня выдернул негромкий отчётливый удар гонга. Я недоумённо вскинул голову. Передо мной, как летнее марево, струился воздух, обтекая туманную фигуру без лица. Потом у неё появились тёмные провалы глаз и рта, и внутри этой аморфной массы начали переплетаться похожие на морозные узоры.

– Ты кто… что?

Фигура сгустилась до ощущения объёма, приобрела форму, и в моей голове завибрировал голос: «Да свершится воля Творца… Сириус встал… Регул и Солнце в созвездии Льва… время пришло, человек, проживший четырежды восемь. Ты удостоен чести высокой спасти Ануннаков и Землю людей сохранить…».

Вокруг и внутри меня начали происходить непонятные перемены. Зрение, слух и обоняние обострились, что вызвало болезненные ощущения. Я потёр глаза, уши и нос. Не помогло. Ещё хуже стало, когда окружающий мир начал вращаться, скручиваясь в огромную воронку. Исчез вес. Ставшие прозрачными стены, пол и потолок потекли, и в пространстве прокатились гулкие волны звуков: «И-и-и… О-о-о… Е-е-е…». Я висел внутри невероятной пропасти, с ужасом глядя на чёрно-красную бездну, бурлящую внизу, и на бесконечное небо, клубящееся над головой.

Между тем маячивший передо мной призрак окутался синеватым свечением и приблизился. Он держал какую-то старую книгу. Пожелтевшие листы зашевелились, взъерошились и начали быстро переворачиваться, остановившись примерно посредине. Я напряжённо вглядывался, пытаясь понять смысл происходящего, и не мог. И тогда странный гость сделал резкий жест в мою сторону.

Ну, это уже слишком! Плевать я хотел на всякие там привидения и сумею за себя постоять. Я рванулся и…

…очнулся в кресле с затёкшей шеей. За окном шумел солнечный полдень. Я покрутил головой и отложил так и не зажжённую сигарету. Спал то от силы час, но короткий сон прогнал усталость и вернул бодрость с изрядной долей оптимизма. Я с хрустом распрямил спину и решительно принялся за дело.

Наведение порядка заняло уйму времени, и уже ближе к вечеру, потягивая кофе, я стоял в сияющей чистотой комнате напротив книжного шкафа, который целый день притягивал моё внимание. Я не мистик и не психопат, но убедив себя, что всё привидевшееся давеча – ерунда, так и не смог избавиться от тихо звучащего в глубине души тревожного аккорда. К тому же в голове всё время крутились слова призрака: «…человек, проживший четырежды восемь…». Тридцать два. Столько