Виктория Цой Мама. Версия 1.0

Сорок дней прошли быстро.

Марта позаботилась обо всем — в холодильнике ждала своего часа бутылка ледяной водки, в трехлитровой банке плавали соленые огурцы в укропном рассоле, маринованная «по-голландски» жирная селедка отливала серебром в белоснежной фарфоровой салатнице.

Все, как ты любила, мама.

Он проснулся рано, потянулся, и Марта зажурчала в ухо нежнейше: — Доброе утро, как спалось?

Он, не отвечая, скинул ноги в тапочки, прошел в ванную и оттуда, с ртом, полным зубной пасты, крикнул: — Вторую!

— Малера? — уточнила Марта.

Он сплюнул голубую пену в белую раковину и проорал: — Ну!

Марта добавила металла в голосе: — Извини, но я не умею читать мысли, это — отдельный кейс. Могу оформить! Всего пару биткоинов в год, беспроцентный кредит…

— Поищи-ка письмо на почте, мне предлагали улучшенную версию тебя. Встроенная функция «не выношу мозг с утра».

Марта невнятно зашипела, но тут же стихла, и через короткую паузу в утреннем сквозняке принялись заплетать затейливую вязь волшебные скрипки. Тревожные, неумолимо прекрасные, зовущие к свершениям.

Он сел за стол. Марта налила из турки в чашку горячий кофе, пододвинула хлеб и нож, помигала неоновыми голубыми глазами, проверяя, все ли в порядке и уехала к плите жарить яичницу.

Он намазал масло на хлеб, откусил. Странно. Продукты те же, что и при маме, но невкусно. Возможно ли это, если составляющие завтрака не изменились?

— У меня депрессия? — спросил он.

Марта живо откликнулась: — Биохимический анализ крови в порядке, двигательная активность не снижена, сон достаточный, аппетит хороший.

Значит, нет. А удобно все же с Мартой.

Он давно хотел ее купить, но мама была категорически против. Вскидывала бровь: «Две хозяйки в доме? Ты с ума сошел, сын?» — и он отступал, но было поздно. Мама седлала любимого конька и мчалась во весь опор по наезженной колее: — Лучше бы женился, хочется на старости лет внуков понянчить…

— Мам, мне надо работать. — это был железный аргумент. Отец всегда им пользовался, когда не хотел обсуждать новости из жизни галактических звезд, их бесконечные свадьбы и разводы.

Марта поставила на стол тарелку со шкворчащей яичницей. Он отломил кусок хлеба, помакал в горячий желток. Неа-, не то. У мамы было вкуснее.

Ей нравилось ходить в последний в городе супермаркет, давно превратившийся в клуб «кому за 80». Старики бродили между полок, бросали в тележки банки и коробки, выстраивались к настоящей живой кассирше, а когда подходила очередь, принимались суетливо искать скидочные купоны, слушая выразительные вздохи за спиной.

Вернувшись, мама выгружала продукты в холодильник, бормоча под нос: — Снова хлеб подорожал, совесть совсем потеряли, спекулянты проклятые.

Он неоднократно предлагал оформить подписку на доставку, но мама отмахивалась — она должна все контролировать, иначе подсунут брак или несвежее.

Он не говорил ей, что владелец супермаркета, хитрый лис, специально ставит на полки просроченные продукты, обеспечивая привычный прилив эндорфина старичкам, обнаружившим безобразие и принимающимся с удовольствием распекать хозяина, выходящего к ним с виновато опущенной головой.

Когда мама умерла, он сразу оплатил нужный сервис, и теперь в холодильнике были только наисвежайшие продукты.

И кофе Марта готовила по последнему кейсу знаменитого бразильского баристы. Он отпивал глоток, зажмуривался, смаковал ароматную горечь, ставил чашку на скатерть и вспоминал мамин кофе.

Всегда разный. Она сыпала в турку молотый кофе уже начавшими дрожать руками, доливала воды «на глаз» и отвлекалась на 3D-визор в углу. Объемные фигуры разыгрывали душераздирающие сцены из очередного сериала, кофе бурно выкипал, мама всплескивала руками, снимала турку с плиты и наливала напиток богов в его любимую чашку.

Это был лучший кофе в мире.

Он вздохнул, и Марта, уловив его настроение, приглушила музыку.

Позавтракав, он прошел в кабинет, разложил эскизы и, с удовольствием ощущая под руками тепло деревянной столешницы, погрузился в работу.

Он помнил времена, когда люди работали ради денег. И, как человек в глубокой древности представлял землю стоящей на трех китах, так и относительно недавно люди были уверены в том, что жизненный путь — это некая лестница, по которой нужно карабкаться вверх без устали, попутно сбрасывая соперников.

И, только оказавшись на условной вершине, многие понимали ошибочность самой концепции.

Но уже было не вернуть пропущенные детские утренники, семейные посиделки за общим столом, тепло руки жены, сидящей рядом на веранде летним вечером и неслучившиеся задушевные разговоры со старыми друзьями.

Слава богу, он живет в нормальной стране, где пассивный доход является всеобщим благом, и каждый может выбрать занятие по душе. Или ничего не выбирать, тратя ежемесячно получаемые деньги на еду и развлечения, стимулируя экономический рост.

Сейчас люди делятся не по уровню достатка, а на тех — кто создает и тех, кто потребляет. И, хотя это во многом определяется образованием и воспитанием, этот выбор каждый человек делает сам.

В их семье всегда читали книги, слушали хорошую музыку, носили черные футболки и созидали новое.

Он хорошо поработал, и лишь иногда, делая глоток кофе и вдыхая его горький аромат, чувствовал, как щемит сердце.

Вечерело. Он глубоко вздохнул. Пора.

— Марта, «Искус-интеллект».

— Секундочку, — сказала Марта. — Загружаю. Готово!

Заиграла бодрая мелодия, и на мониторе появилось изображение. Он несколько секунд смотрел на шевелящиеся губы, наконец до него дошло, и он пододвинул рычажок громкости.

— Мам…

— А я думала, ты оглох. Кричу тебе, а ты не реагируешь. Поработал?

— Что? — он все еще не мог прийти в себя.

— Кефир пил сегодня?

— Да.

— Сынок, вот только не надо маму обманывать, я же все чувствую.

Он засмеялся.

— Как ты можешь чувствовать, ты же не настоящая.

— Я? Ненастоящая? С чего ты взял?

Он вздохнул: — Ты — разработка стартапа «Искус-интеллект». Помнишь Бок Кона из десятого «А»? Он сейчас в Сколково, это его проект.

Мама поморщилась: — Такой вечно лохматый?

— Ага. Когда врач сказал, что тебе осталось 68 дней, я попросил его узнать, что можно сделать. Он перезвонил через неделю и сказал, что лекарств от нового вируса пока нет и ничего поделать нельзя.

— Я бы и сама тебе это сказала безо всяких звонков.

— И тогда он предложил сделать твой виртуальный клон.

— Я не клон, я — настоящая.

Он вздохнул и продолжил: — Я сперва отказался, но ты сказала, что раньше люди