Селина Танеева Библиовизор
Опять я умерла. И опять это было скучно. Скучная смерть после долгой скучной жизни… Я потянулась, потом откинулась на мягкую спинку кресла и сняла шлем. Что же это такое? Почему всё так получается?.. Вытаскиваю книгу из держателя. "Гарри Поттер" — книжка, которой лет несколько назад зачитывались. И не только дети. Уж скучной её никак не назовёшь. В чём же дело? — Ну, как? Я оглянулась. Конечно, это Павел, помощник библиотекаря. — Да никак. Опять то же самое! Скучно! Павел потёр переносицу. — Странно… Ладно, идём, чайку попьём, и ты мне расскажешь, чью жизнь прожила на этот раз.Пока он наливает воду и вытаскивает чашки, я устраиваюсь поудобнее. — Ну, так кто это был на этот раз? — А?.. а-а… — Я прыснула. — Не поверишь, я была тётушкой Сибиллы Трелони, помнишь такую? — Э-э! — Вот тебе и "э-э"! — Ну? — Что — ну? — Рассказывай. — Да нечего рассказывать. Вполне добропорядочной тёткой оказалась эта Аманда Сорортис. Оказывается, Сибилла частенько писала ей, делилась своими, так сказать, достижениями, а чаще — обидами. А потом… Ну, видела я эту троицу знаменитую — ничего особенного. Кстати, на киношных совсем не похожи, только Гермиона чуть-чуть. А потом… ну, слышала про них, конечно. Можно сказать, прославились они там своими подвигами. Зато сама… ничего такого. То есть ни-че-го! — Н-да-а… — Павел мешал чай, громко звякая ложкой о края чашки. — Ну, почему нельзя усовершенствовать этот ваш библиовизор, чтобы можно было прожить жизнь главного героя? Павел пожал плечами, отхлебнул и — чуть не поперхнулся: поторопился, ещё не остыло. Широко раскрыл рот, с шумом задышал, ещё ладошкой помахал перед лицом — проветривая. — Ну ладно, пусть не главного, но хотя бы такого, чтоб он делал что-нибудь! Хоть что-нибудь! — Хаофый вопхоф, — проплямкал он и поморщился. — Чего-чего? — я тоже поморщилась, за компанию: обожжённый рот — это неприятно, сама знаю. — Хороший вопрос, говорю, — повторил Павел. — Давай дождёмся Олега. Как у него дела, интересно. — А мне не интересно. Наверняка всё то же самое! — я оглянулась на приятеля. Долговязое тело расслаблено, руки смирно уложены на коленях, рыжие вихры топорщатся из-под шлема. Книжки в держателе не было — Олег, как продвинутый "юзер", использовал только электронные носители. Я попробовала как-то — не понравилось. По мне, так с книжкой интересней, а то — заранее всё кажется каким-то ненастоящим, как компьютерная игра или даже мультик. Олег же — нет, ему подавай всё только самое современное! Разве что новинки, которые ещё не перенесли на карту памяти библиовизора — их приходилось проживать по книжке. На этот раз Олег перечитывал, то есть переживал книгу, выдержавшую уже не одно издание. Я присмотрелась: на экране было видно, что осталось совсем немного, страниц тридцать, не больше. Я попыталась вспомнить, чем там заканчивается "Дневной дозор". А, впрочем, какая разница? Всё одно: каждый раз проживаешь жизнь какого-то не то что второстепенного персонажа, а и вовсе "десятистепенного" — в лучшем случае какой-нибудь бабушки или тётушки героя. А то и прислуги какой-нибудь, поломойки… Как-то мне удалось прожить жизнь одного из приятелей Тома Сойера… Вначале было забавно — побыть мальчиком. Но это так, поначалу. А потом стало скучно до безобразия. Я специально интересовалась у своих знакомых — и у них та же история: интереснейшая книжка, бестселлер какой-нибудь, но тусклый, неинтересный персонаж со своими мелкими скучными заботами, а жизнь проходит мимо. Как и в реальности. — О-хо-хо… — к нам подковылял Олег. — Ну, как? — это Павел спросил. Мне-то не нужно даже в лицо Олегу заглядывать. И так ясно — всё как всегда. Скучно. Да ещё, наверняка, ногу отсидел! — Слушай, — оживился вдруг Олег. — А у тебя-то самого как? Только не говори, что сам никогда не пробовал — не поверю! — Пробовал, конечно. — Ну и как? — мне стало смешно. Павел махнул рукой. — У всех так. Кто бы ни пришёл, какую бы книжку не взял — всегда то же самое. Не знаю, почему. Вернее… — У всех? — Всегда? — За два года одно-единственное исключение. — А! Всё ж таки было?! — Олег воодушевился. — Ну… Как бы сказать. Знаете такого — Артёма Бердина? — Тёмку-то? Из десятого "Г"? Кто ж его не знает! Гений. Вундеркинд. — Это, которого уже на физмат приняли? — вспомнила и я. — Ну да. А вы знаете, каким он был лоботрясом до восьмого класса? Учителя просто рыдали. — И что дальше? — Олег развалился в кресле, лениво комкая в руке пакетик из-под чая. — Дальше… дотянул до девятого кое-как, завалил экзамены… А тут как раз у нас установили библиовизор. — Ну? Павел не выдержал и засмеялся. — И в его дурную башку пришла идея: он прожил учебник геометрии! Олег заржал: — И за кого прожил? За косинус? Я тоже хихикнула. Но почему-то мне было не очень смешно. — Ты что, забыл — в библиовизоре ты живёшь за неназванного персонажа. — А-а… за дедушку косинуса? — дурашливо догадался Олег. — Нет, не за дедушку, — Павел нахмурился и одним глотком допил остывший чай. — После этой истории ему пришлось взять академический, родители отправили его в спец… как бы это сказать… санаторий, поправить здоровье… — Олег прыснул. — Зато через год… Экзамены он сдал, конечно. Да только теперь в школе ему скучно — повадился в наш универ, на кафедру математики. — Дедушку косинуса искать… — Олег рыдал от смеха. — Можно и так сказать. Представляешь, прожить жизнь — если можно так выразиться — некоего математического понятия, которое само собой разумеется, но ни разу не называется в учебнике геометрии? Причём не просто учебнике. Этот умник притащил тогда полный курс, представляете? — И что дальше? — Ваша математичка… — Лариса Матвеевна? — Да, Лариса Матвеевна, — стонет от его выходок. Зато Яков Иваныч — ну, профессор университетский, — в восторге. А статьи Бердина печатаются в "Общих вопросах математики" и в "Математической кибернетике".
Возвращались молча. Болтать не хотелось. — Значит, на что-то он годится, этот библиовизор, — вздохнул Олег. — Что, тоже хочешь попробовать? — вяло подколола я. — Слабо прожить экономическую географию? — Да? Что я забыл в этом… спецсанатории? Я не нашлась, что ответить, и до самой школы мы опять молчали. Обычно мы возвращаемся домой напрямик, через школьный двор. Во-первых, срезается угол, и не приходится тащиться по разбитой, слякотной дороге, уворачиваясь от проносящихся мимо машин — это во-вторых. Нужно только
