тенью бродя среди жителей. Ворон разносит вести и приказы. Если кто-то из горожан нашел у себя в доме или в кармане, просто под ногами черное вороново перо, то должен быть готов к неминуемой погибели или заключению. Бежать бессмысленно, карающая рука Монаха или Всадника догонит, найдет, выудит из любой щели и разрубит на кусочки, сотрет в порошок, и правопорядок будет восстановлен. Из всех пятерых только Лицедей держит связь с Правителем, от него и получает указания. Пожалуй, это единственный человек, не являющийся представителем элиты общества, который видел Правителя своими глазами. Истинное лицо Лицедея всегда скрыто под чужими – сегодня он красивая девушка с глубоким, выразительным взглядом, завтра – древний старик, согнувшийся в три погибели, а послезавтра – кто-нибудь ещё.

Воин свернул на тупиковую улицу. Здесь тоже было людно, но никаких торговцев и простых жителей не наблюдалось – только суровые лица, мощные тела, грубые голоса и оружие. Наемники дрались всерьез и тренировались прямо посреди улицы; кровь проливалась на старую мостовую, засыхала и сворачивалась, отчего в этом районе всегда пахло ржавым железом и кислотой. В окружении охраны, осторожно, вдоль стен домов, двигались те, кто собирался воспользоваться услугами этих головорезов. Воин слегка ухмыльнулся, видя на холеных лицах испуг и отвращение, и побрел дальше. Над городом собирались тучи, значит, быть дождю. Ускорив шаг, он дошёл до стены дома, перекрывающего тупик, и исчез.

Когда он оказался внутри, на улице как раз упали первые капли дождя. Скинув капюшон, он прошёл из темной прихожей к узкой каменной лестнице и поднялся на второй этаж, который был занят одной большой комнатой. В дальней стене устроен гигантских размеров камин – при желании, туда могло поместиться человек пять, а по всему помещению расставлены в хаотичном порядке кресла, стулья и небольшие столики. По двум другим стенам располагались высокие окна в пол, по шесть с каждой стороны. Если отодвинуть тяжелые плотные шторы, то можно выйти на балкон и обогнуть дом со всех сторон, вернувшись к исходному окну. С одной стороны окна смотрели на город, с другой – на пригород. Но воины редко выходили на балконы, поэтому окна почти всегда были закрыты и занавешены. Пол застилали домотканые коврики и изящные дорогие ковры, потрепанные шкуры животных настолько плотно, что шагов не было слышно, и никто уже не помнил, каков пол на самом деле – каменный или деревянный.

– Флэк! – когда воин вошёл в комнату, его поприветствовал мужчина, тоже одетый в черное. Длинный балахон до пят скрывал полностью фигуру и руки, на голове странного вида шляпа с широкими полями. Он стоял около окна и поглядывал в щель между шторами. – Дождь?

– Да, оно и к лучшему. Разъест немного эту копоть и сажу, по улицам ходить невозможно, – Флэк снял ножны и поставил их в угол.

– И зазевавшихся горожан тоже разъест, – хохотнул человек в шляпе и отошёл от окна.

– Не смешно. Грязи потом будет море, – Флэк с отвращением посматривал на собеседника. – Что за идиотская шляпа на тебе, Вик?

– Да так, нашёл на чердаке. Забавно выглядит, да? – он не дождался ответа, снял шляпу и бросил её в огонь. Под шляпой прятались короткие черные волосы, зачесанные на косой пробор. Языки пламени отражались в таких же черных, как и волосы, глазах.

– Ничего забавного в этой старой рухляди не вижу, – Флэк прошёл к ближайшему креслу и устало опустился в него, положив ногу на ногу. Он был крепкого телосложения, но излишне высоким, поэтому вся фигура его казалась несколько худощавой. Одежда скрывала сильное тело, покрытое мышцами, и Флэку это даже нравилось, – можно было спокойно избежать ненужных взглядов и внимания. Густые русые волосы аккуратно подстрижены, длинная челка закрывает половину лица так, что виден только один ярко-голубой глаз. Из-за их цвета Флэк часто подвергался насмешкам своих же товарищей и именно поэтому на улице всегда носил капюшон и выпускал челку.

– Да ты не в настроении, как я посмотрю. Что-то случилось при обходе? – Вик повернулся к товарищу.

– В том то и дело, что ничего. Вторую неделю странное затишье, словно перед бурей, – Флэк нахмурился и сложил руки на груди.

– Про бурю это ты зря. Просто готовятся новые законы, скорее всего. Вот и задабривают народ, чтобы возмущений не было. История стара как мир. Погоди, сейчас ещё что-нибудь фееричное сделают – еду, например, раздавать начнут или прикинутся, что очищают реку, – Вик снова вернулся к окну. Когда он проходил по комнате, полы его накидки раздувались и становились похожими на крылья, от которых веет холодом. Флэк поежился, он знал Вика давно, но побаивался его.

– Ворон знает что-нибудь о грядущем? – мужчина подался вперед.

– Я? – Вик обернулся, – нет. Только предполагаю. Как и всегда, впрочем. Ты бы лучше у Лицедея спросил.

– Если бы он отвечал… – Флэк встал и подошёл к Вику, хоть стоять рядом с ним было неприятно. – Что ты там пытаешься увидеть?

– Выбираю маршрут. Сегодня надо слетать по одному дельцу.

– Осчастливить кого-то своим пером? – Флэк усмехнулся.

– Нет. Передать сообщение на границу, – Вик задернул шторы плотнее и повернулся к товарищу. – Говорю же, готовится что-то серьезное, Странник.

Флэк вздрогнул при упоминании своей должности. Значит, Правитель задумал перемены. Какую же роль отведет он Тёмным Воинам в новой игре? Всегда, сколько себя помнил Флэк Странник, Тёмные Воины были верны своему делу, никогда не шли против Правителя и элиты, поддерживали мир внутри государства и не вмешивались в другие сферы жизни. Быть воином значило иметь уважение, признание и гордо нести свою службу. Наверное, не было в государстве мальчишки, который не мечтал бы в детстве стать одним из Темных Воинов. Про них слагали легенды, строили догадки об их внешности и образе жизни, их боялись и ими восхищались. Флэк помнил, как совсем ещё маленьким мальчиком спрашивал у отца, когда он сможет взять в руки обоюдоострый меч и тоже начать сражаться. Но отец был строг и непреклонен, отвечая, что сначала надо пройти проверку силой и временем.

До недавних пор, должности Тёмных Воинов были наследуемыми – передавались от отца к сыну, мальчиков с детства готовили к их роли, так вырос и Флэк. Но уже тогда его отец понимал (хотя, возможно, и знал наверняка), что эту систему отменят. И когда юному Флэку исполнилось двенадцать, всё произошло так, как и предполагал его отец. Чтобы стать Воином отныне надо было пройти негласное испытание, о котором мальчик мог и не знать. Никого теперь не готовили с рождения, а выбирали лучших из лучших – Воином мог стать совершенно любой ребенок, даже никогда не думавший об этом. Но