Килук Овергейс Непосильное воспоминание

— Замолчи уже, в самом-то деле! Достала всех своими причитаниями. Найдётся он, что с ним будет? Не впервой!

Громкий голос раздавался из смартфона, который я, ответив на звонок, уже прижала к уху, но спросонья всё ещё не могла включиться в разговор.

— Алло. Кто это? Что значит «замолчи»? Я ещё ничего не сказала!

В горле пересохло. Мой голос звучал глухо, а слова — отрывисто. До затуманенного сонного разума с трудом доходил смысл высказываний собеседницы.

— Ой, Ната! Я не тебе. Катька убивается. Третий день Саня где-то шляется. На звонки не отвечает. А ты там чего долго трубку брала, не одна что ли?

Вот это кто, дошло до меня. Тетя Надя, мать Екатерины, жены брата. Он вообще не «Саня», то есть «Александр», а Сонголик. Матушка так назвала, ибо постоянно плакал в детстве по любому поводу.

Впрочем, и меня не «Натой» или «Наташей» зовут, во всяком случае исходно. Моё настоящее имя Нашун. Но в их мире больших городов и ревущих машин традиционные имена давно поменяли на созвучные аналоги. Так «Плакса» стал «Победителем», а Нашун… Нашун и в наших традициях — это «Наталья». Тут ничего не изменилось особо.

Я села на кровати, согнув ноги. Одеяло скатилось с острых коленок, не удержалось на простыни и краем сползло вниз, почти на пол. Мой взгляд скользнул за ним следом. Мелькнула мысль, что не прибиралась уже неделю как. Чтобы сказала бабушка, увидев такие дела? Она была добрая, только вот к неряхам относилась строго. Пришлось бы стирать весь пододеяльник и пол мыть!

Печально, как рано уходят близкие… Грусть прокатилась волной по душе. Я переложила смартфон в другую руку и запустила пальцы в прядь волос, оставив их там на какое-то время.

— Теть Надь, побойтесь Бога. Третий час ночи! Не могли утром позвонить?

— Совсем сдурели тут в своём городе! Один шляется, неизвестно где. Вторая старшим дерзит. Распустились!

Гнев заклокотал в голосе тещи моего непутёвого братца. Она крутая! В своей деревне никому рта открыть не даёт, всеми командует, а муж Фома её пуще огня боится. Изредка выбирается Надежда Степановна к нам в город, и тут же пытается навести свои порядки.

Мы с братом с Крайнего Севера. Приехали сюда учиться, а потом так и остались. Он на своей одногруппнице женился, стали они вместе жить-поживать, хотя добра так и не нажили. Брат мой странно к жене относился: вроде любил, а вроде и не очень. Тоска в нём какая-то периодически пробуждалась и влекла из дома.

— Извините, Надежда Степановна. Погорячилась. Что у вас произошло, чем помочь могу?

Я пошевелила волосы на голове, чуть потянула, зажав целую прядь между пальцами. Родившееся ощущение отвлекло от желания ответить родственнице пожёстче. Голос в смартфоне немного потеплел. Всхлипы свояченицы на заднем плане стихли.

— Пойми меня правильно. Мне дочь — родной человек, а тут такое! Ты брата давно видела?

— С неделю этак. Мы тогда шкаф покупали. Он помог довезти и до квартиры донёс. А что?

— Пропал куда-то и на звонки не отвечает! Главное, ничего не предвещало. У них годовщина скоро, Катька по магазинам бегает, подарок ему ищет. Потом, говорит, пошли в кино на повторный показ фильма «Овраг 98», слыхала, наверное. Так вот, вернулись домой, а Саню как подменили! Собрался, пошёл куда-то… И ни слуху, ни духу! Помоги, а?

— Хорошо, подумаю, что можно сделать. Я перезвоню Вам или Кате.

— Ждём!

Я откинула затихший смартфон на другую сторону кровати и провела ладонями по лицу, сводя их лодочкой у носа и губ. Куда же он делся, мой братец ненаглядный? Ладно, надо собираться на поиски! Есть пара мыслишек на этот счёт.

***

Такси не заставило себя ждать. Ночной город затихшим зверем лежал вокруг, копил силы и готовился к новому прыжку. Прямые линии улиц, расцвеченные огнями фасадов, мелькали в крупных каплях дождя за окном.

— Сегодня прямо Армагеддон! — проговорил таксист.

Он повернул ко мне своё улыбающееся щетинистое лицо. Между тем в сонных глазах застыла печаль. Руки на руле немного подрагивали в такт подскоков машины на мелких выбоинах городской дороги.

— Как будто в другие дни иначе, — ответила я.

Голова начинала побаливать. В горле всё так же ощущалась сухость и лёгкий дискомфорт при глотании. Заболеваю…

— Не скажите, — проговорил таксист. — Сегодня прямо ливень, обычно только слегка моросит, а то и вообще просто прохладно и туман.

— Вы давно здесь живёте?

— Перебрался ещё в восьмидесятых из области. А что?

— Я с Севера. У нас там здоровый климат. Здесь же гниль какая-то, а не погода. За все годы жизни так и не смогла привыкнуть.

— Привыкните! — протянул таксист. — Раньше думал, тоже не смогу. Но ничего, обвыкся. А Вы далеко с Севера? Просто и здесь отнюдь не Юг!

— Мой Север настоящий. А тут какие-то призраки.

Я провела пальцем по стеклу окна, на вешней стороне которого капли дождя решили порезвиться и побегать наперегонки. Причудливый узор сложился так, что показалось, будто кто-то отпрянул от несущейся в ночь машины. Я буквально услышала вздох напуганного жестом существа, оскорблённого своим обнаружением.

Таксист с осуждением проследил за моим жестом и слегка нахмурился. Привыкай, братишка! Не такие ещё пассажиры сегодня у тебя будут, возможно. Я усмехнулась и закинула ногу на ногу.

— Мы почти на месте, — проговорил водитель, вглядываясь в ночную мглу. — Вон дом по указанному адресу. Куда подъехать, прямо к парадному?

— Можно и к парадному. Это не принципиально. Рюмочная в подвале.

Моя недавно закинутая нога вернулась на место. Машина уже практически остановилась. Я начала отстёгивать ремень безопасности, готовясь выйти в дождь.

— Поставите пять баллов?

В голосе таксиста прозвучала надежда.

— Это так важно? — спросила я.

— Не так, чтобы очень. Но мне будет приятно.

— Хорошо, я подумаю. Вы уж тогда тоже не судите меня сильно строго!

— Да, в приложении Ваша оценка как пассажира не впечатляет. Видно, случалось всякое.

— Не в том дело. Просто, не всегда вызывала такси для себя. А кому вызывала, не вёл себя пристойно. Страдаю же я, что поделаешь.

Таксист понимающе кивнул и пожелал доброй ночи. Я открыла дверь и со словами «Вам того же туда же и по той же цене» вышла под дождь. Вывеска рюмочной призывно подмигивала, словно даря улыбкой родного человека. Одна из букв в названии не горела, поэтому улыбка получилась с щербинкой.

***

Брат сидел, а точнее почти лежал, облокотившись на залитую упавшей пивной кружкой поверхность деревянного столика в самом углу пропахшего кальянным дымом помещения. Меня всегда удивляло, что курить обычные