шагал словно во сне. Бездумно пересекал коридоры, пользовался служебными лифтами, которые таинственным образом сами распахивали створки перед ним, и при этом ни разу не столкнувшись ни с одним из сотрудников комплекса. Рик не пытался искать объяснения всему происходящему. По крайней мере, пока. Не мог он и сопротивляться. Лишь действовал согласно некоему императиву, древнему побуждению, потревоженному копанием в памяти Зиновьева.

Очнулся Рик лишь когда обнаружил перед собой то, из-за чего жизнь каждого из членов исследовательской команды безвозвратно изменилась. Жуткий тотем, созданный Зиновьевым, убрали вместе со следами убийства. Рик поначалу еще пытался осмыслить полное отсутствие какой бы то ни было охраны или хотя бы гражданского наблюдателя, но едва взглянул на корабль, очищенный ото льда и представший во всем блеске своего инопланетного великолепия, напрочь позабыл о таких мелочах. Казалось, будто внимание Рика попало под воздействие мощного магнита. Оторваться просто не представлялось возможным.

Должно быть, минул не один час, прежде чем в голове зародилось сомнение, что здесь что-то не так. Несмотря на плавность линий и удивительного многоцветья, таившегося в деталях обшивки, сам корабль, в сущности, не представлял собой ничего настолько уж невообразимого. Скорей типичный концепт, рожденный человеческой мыслью, пытавшейся изобразить, как бы выглядел транспорт чужой звездной системы. И все же Рик не сомневался, что корабль настоящий. И причиной тому служил все тот же шепот, что исподволь, но так отчаянно пытался привлечь к себе внимание телепата.

Рик сделал шаг вперед.

— Я бы этого не делал, — послышалось сзади.

Он оглянулся.

У створок лифтовой кабинки стоял капитан Фатыхов и целился из своего табельного плазмострела в голову Рика.

— Подумай как следует, Пантелеев. Стоит ли попытка жизни?

— Я ничего плохого не сделал.

— Это только пока, — в своей обычной саркастической манере выдал Фатыхов. — Ты уже начудил. Не усугубляй ситуацию.

На невысказанный вопрос псионика, капитан пояснил:

— Мне только что сообщили, что доктор Зиновьев покончил с собой. Я, было, решил, что он просто испугался неминуемой казни, но нет. Старый дебил окончательно съехал с катушек и, откусив себе язык, им же задохнулся. — Последнюю фразу Фатыхов высказал с искренним отвращением. — Понятия не имею, как ему это удалось, но, догадываюсь, что без посторонних не обошлось. А теперь угадай, кого я подозреваю?

Смысл обвинения дошел до Рика лишь спустя несколько мгновений, да и то как будто пробивался сквозь густой кисель мыслей.

— Считаете, я подтолкнул его?

Фатыхов пожал плечами:

— В этом мы еще разберемся. Ну а пока медленно отойди от этой штуки, и не забудь руки при этом держать на виду. Ладушки?

— Капитан, вы ошибаетесь!

Тот сверкнул глазами.

— Не исключаю. Но руки ты все-таки поднимаешь, телепатского говна кусок! Я в тебя верю. Ха-ха! А теперь на выход. И без глупостей!

Наваждение, властвовавшее над Риком все это время, схлынуло. Он сообразил, что несанкционированным появлением в месте раскопок накликал на себя беду, и все же тон Фатыхова задел за живое. Будь капитан хоть трижды шовинистом, у него не было оснований вести себя столь агрессивным образом. В конце концов, Рик исполнял служебный долг. В некоторой степени.

— Капитан, — заговорил он насколько мог вкрадчиво, — опустите оружие. Я все объясню.

В глазах Фатыхова мелькнуло нечто, отдаленно напоминавшее интерес.

— Объяснишь, почему как крыса крался по моей лаборатории?

— Попытаюсь.

— Ну так выкладывай.

Рик вздохнул. Важно было подобрать правильные слова.

— Все дело в том, что меня сюда что-то привело.

— Что-то? — Фатыхов издевательски усмехнулся. — А я, знаешь, угадаю. Жадность — вот в чем беда. Желание нажиться на чужих секретах. Я всегда говорил, что вам, мыслеебам, палец в рот не клади — оттяпаете по самый локоть!

Рик не стал уточнять, шутит капитан или же всерьез, но на всякий случай заметил:

— Зиновьев стал убийцей не сам по себе. Его что-то подтолкнуло к этому. Он был единственным, кому здесь не снились кошмары и единственным же, кто при этом, — он оглянулся на корабль, чей непостижимый, гипнотизирующий рисунок переменился намного более заметным образом, — осознал причину чужих снов.

Фатыхов, разумеется, ничего не заметил.

— Он был безумец! Псих, поехавший из-за находки! И ты, пошарив в его мозгах, стал таким же!

Но Рик упрямо покачал головой.

— Нет, капитан. Доктор Зиновьев хорошо понимал, что делает. Я в этом не сомневаюсь. Он пытался защитить всех.

— Защитить? Перебив собственную научную группу? — Несмотря на полный сомнений тон, Фатыхов все же проглотил наживку. Об этом Рику сказал опущенный плазмострел.

Успех надо было срочно закрепить.

— Вы говорили, — напомнил Рик, — что после того, как звездолет откопали, вся станция перестала спать. Это из-за кошмаров?

— И что? Как это связано?

— Зиновьев утверждал, что спал, как младенец. А еще он сказал, что пытался помешать кораблю покинуть ледник.

— Ну так ведь псих. Что с него взять? Эта штукенция провалялась в местных льдах черт его знает сколько лет. Как она вообще способна куда-то полететь?! Алло!

Рик, покачав головой, затылком ощутил недовольство, которое выпрыснулось в воздух подобно чернилам кальмара. Он не рискнул еще раз оборачиваться, но на всякий случай сделал несколько осторожных шагов в сторону капитана. Думать о найденном звездолете как о неодушевленном реликте из тьмы веков уже не получалось.

— Или он был единственным, кто сумел правильно истолковать видения окружающих и постарался предупредить катастрофу?

Фатыхов, упрямо ничего не замечая, выплюнул:

— Да что ты, блядь, несешь, Пантелеев? Ты хоть сам себя слышишь? Предупредить катастрофу? Он ее устроил!

— Нет, капитан, — проговорил Рик, с усилием подавляя собственную дрожь. — Настоящая катастрофа еще впереди.

На сей раз он все-таки рискнул оглянуться и, когда взгляд его упал на пучок щупальцевидных отростков, торчащих из той части корабля, которую можно было счесть носовой, потрясенно замер. Они шевелились! Медленно и неохотно, будто не отошли от очень долгого сна, но все же шевелились!

— Пантелеев! — заорал Фатыхов не своим голосом. Дуло плазмострела нацелилось Рику в грудь. — Твои штучки?!

— Какие еще штучки, капитан? — выпалил он.

— Я же не спятил? Эта хуйня и в самом деле шевелится?!

— Боюсь, что так.

— Но почему? Что ее оживило? Ты, ебаный мыслееб?!

Рик, чей взгляд оставался прикован к слишком непостижимой, чтобы