- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (21) »
Владимир Буев, Михаил Гундарин Рискованная прогулка
ПРЕДИСЛОВИЕ
Владимир Буев появился в литературных салонах Москвы несколько лет назад — посещал презентации, творческие вечера, круглые столы. Он работает в сфере предпринимательства и финансов, поэзией ранее не интересовался, но внезапно, слушая стихи современных поэтов, ощутил в себе потребность откликаться на их произведения собственными стихами. Сам он называет свои тексты пародиями, но это скорее рефлексия на чужие стихи. И она вполне оправдана. Топливо, которое приводит в движение механизм создания нового стихотворения, есть ни что иное, как поэтическая энергия. И Владимир Буев, являясь своего рода творческим индикатором, своими откликами на отдельного автора безошибочно указывает — в этом источнике она есть. Современное литературное сообщество сегодня испытывает большой кризис — авторы лишены читательского внимания, рецензий на свои книги, критических и литературоведческих замечаний. И потому такие активные читатели, как Владимир Буев, сегодня на вес золота. За несколько лет пристального внимания к современной поэзии Владимир Буев опубликовал свои подборки в «Литературной газете», «Литературной России», газете «Истоки», журналах «Вторник», «ЛитеRRа Nova», «Камертон», на электронных порталах «Articulationproject.net» и «Textura.club», в альманахах «Vita» и «Ликбез». А откликов на любимых поэтов хватило на полноценный сборник. Эта книга — своего рода эксперимент, новая форма рефлексии нелитературного человека на литературное произведение.СТИХИ И ПАРОДИИ (ОТКЛИКИ) НА НИХ
МИХАИЛ ГУНДАРИНЯ хотел бы эту ночь разгладить, разглядеть её, зарифмовать. Звёзды нарисованы в тетради — я под вечер сжёг свою тетрадь. И теперь почти неразличимым в метрополитене тростника простаком, подростком, анонимом ночь переживу наверняка, чтобы с наступлением рассвета выскользнуть по тонкому лучу за пределы старого запрета… А про новый думать не хочу.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Неужели я ослеп в эту ночь? Всё гляжу вокруг — не видно ни зги Кто сумеет мне сегодня помочь? Окулист? Но и ему не с руки! Тут потребен раскалённый утюг, виртуальный рифмовальный прибор, чтобы выжечь в той тетради продукт: звёзд небесных самый полный набор. Я не видим из далёкой звезды И с луны-то различим не вполне. Где бы ночью отыскать мне бразды, Чтобы дёрнуть их — и утро в окне! Я схвачусь за луч и ввысь полечу! Я смогу и солнце с неба достать. Птицу счастья я за хвост ухвачу. Моя старая сгорела тетрадь!
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИНПрочим — композитор, дуде — игрец, обрати вниманье на город! Он чужой судьбой распалён вконец, а своею собственной занесён, декабрьским снегом. Следов объём заполняет воздух, бездомный, как беломоро-балтийский. Грустишь о нём, и не делаешь новый шаг. С высоты заминку не разгадать. а всего-то дела: прищурить глаз, разглядеть, как будто слепую печать, уходящий город, идущих нас.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Швецов и жнецов с пьедесталов — долой! Иные нам грады потребны! Судьбы мирские мы мажем смолой, Свои и чужие. Плюй на молебны декабрьской слюной. Подошва размером больших сапогов: кирза — словно хрусталь башмачковый. И как литосфера, со всех сторон обласканная любовно. Не стоит рваться в высокие дали, как делали это Икар и Дедал, а лучше всего мы все бы взяли да сляпали сами себе пьедестал.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИНЗакрыли от нас комету полночные облака. А дальше — пора рассвету, и снова ты далека. Лежи, где тебе сказали — на дне далёкой грозы, увиденная глазами полуночной стрекозы. Покуда не время миру окутываться огнём, небесному командиру ломиться в земной проём…
ВЛАДИМИР БУЕВ
Враги не оставят шанса на небо ночное взглянуть. Из медитативного транса Сподвигнут опять драпануть. Приляг, стрекоза, есть пределы! Сказали — так, значит, лежи. Коль летом ты песен не пела, так лютой зимой не пляши! Так нет же — метнуться в небо и с боем на землю упасть Тебе, стрекоза, потребно! Ты хочешь кометой стать?
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИНПолдень декабрьский скользит и падает, и застывает на миг в полёте — кажется, в позе крылатой статуи. Но в темноте её не найдёте. Свет неисправный разъят по болтику — пусть его чинит кому есть дело. Но не механику, и не оптику — корпус пустой, ледяное тело.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Скользко на улице с клавиатурой, тянет поплакать в декабрьский месяц. Скоро февраль, и опять без цензуры и без чернил нам летать в Поднебесье. Бюст раскололся, упав. Приговором Стал ему в сторону шаг с подставки. Зря он соскакивал с твёрдой опоры в жажде полёта. Теперь под лавкой.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИНОдиночество пеленает виски, Развязывает шнурки, Говорит, что нужно доплыть до конца реки. Говорит, что свобода — лежать во рву, Отсюда видно Сибирь, Москву, Но не вздумай, покуда не позову. Отвечает, что да, будет звезда, Но она — обман, и ещё беда: Дрянь её провода. Значит, теперь навсегда. Отвечаю: мы ещё раскинемся, как луга, Дождёмся, пока растают снега, Ведь должны же быть у той реки берега! Лишь бы моё, твоё не забыло себя, Встречу всех торопя, Как в детстве, скатерть из-под стола теребя…
ВЛАДИМИР БУЕВ
Я дуло присуну себе к виску Забыв завязать шнурки, Но спуска я нынче не дам курку — Не время валяться во рву. Уж лучше в Сибирь в кандалах из Москвы Шагать босым наяву, Чем сгинуть, упав в сухую ботву, И звёздной не зрить синевы. Не может погибнуть моя душа — она широка, как страна. Я дуло опять не спеша к виску Приставлю чрез «не могу». Никак не обман, не лукавство то: Не пуст магазин, ведь в нём Живёт не один холостой патрон. А глаз мой косит на шнурки, Не гордый пацан: склонюсь — завяжу, ведь руки мои ловки. Я их прямо щас на себя наложу. И миру о том возвещу. Я жму на курок, сделав выбор свой, Ведь магазин… пустой.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИНДежурство как мясной недовешенный вес распростёрт на базарном прилавке, кто лежит опрокинутый весь и ни палки ему, ни подставки? «вы-то, старшие, знаете как раздвигать черепную коробку разрушая тифозный барак
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (21) »