требований без капли поощрения и награды. Мир был безмолвен, безразличен к тем, кто его поддерживал, отдавая себя без остатка. Смертные не ведали об истинных богах, и вера и молитвы не достигали их. И нет ничего удивительного в том, что добрый и мягкий к смертным мир ожесточился без ухаживающей руки божеств.

Ураганы и наводнения уничтожали урожаи и разметали хлипкие хижины. Реки превратились в топкие болота, прекрасные зеленые поля и луга — в непролазные заросли жутких растений. Некогда светлый, величественный лес обратился пожирающим неосторожного путника чудовищем, полным теней и смерти. И лишь День и Ночь продолжали кружить в вечном танце, но и их цикл исказился, изменился, стал кровавым и жестоким.

Некогда Хелена и Селена, встречаясь на рассвете и закате, передавали друг другу мир, меняя светила на небосклоне. Раз в день недостижимое солнце вставало на востоке, а после садилось на западе, сменяясь луной. И подобно циклу смены дня и ночи, сестры-богини были столь же вечны, бессмертны. А потому не смогли уйти вслед за другими богами, вернуться в Ничто.

Брошенный мир злобной хваткой вцепился в них, пустив кровь, сводя с ума болью и обидой. И обезумевшие сестры впервые оскалили друг на друга клыки.

Сначала это были просто размолвки. Затем — ссоры. После, вместо добровольной передачи мира, они начали вырывать его друг у друга из рук, скалясь и рыча, словно дикое зверье над куском мяса. А затем, начали драться.

Насмерть.

Тогда, в кровавой схватке на рассвете, Хелена вырвала победу вместе с глоткой Селены. С ликованием она взвыла, оглашая начало нового дня. И лишь когда свет ее солнца осветил черную от крови поляну, они осознала произошедшее. Обновленный мир, столь чуждый и жестокий, с радостью принял новый ритуал смены цикла, и всей своей силой и властью надавил на сестер, вынудив их сражаться. Каждый день начинался и заканчивался пролитой кровью.

Каждый день смертные, искаженные мировой волей, убивали и резали друг друга за клочки пока еще плодородной почвы, за редкие, не отравленые ключи.

Мир умирал, но в агонии своей не замечал очевидного. И своими трепыханиями он лишь расширял рваные раны, боль от которых медленно сводила с ума всех его обитателей.

Мир умирал долго. Очень долго. И слабел он медленно… Но неотвратимо.

Хелена впервые за долгие годы улыбнулась.

Она почуяла шанс.

***

День медленно клонился к закату. Хелена уже ощущала власть своей сестры, медленно нарастающую, надвигающуюся, словно неотвратимое цунами. Она знала, что их силы будут равны лишь краткий миг заката, а после мощь лунного светила наполнит Селену и позволит ей убить солнечную богиню. Так было всегда, и так должно было быть и впредь, но кое-что изменилось за эти многочисленные годы.

Миг равновесия сил продлевался раз от раза. В былые дни, бой заканчивался за несколько ударов, и кровавая, жестокая казнь длилась дольше. Сейчас же сражение богинь могло занимать до нескольких минут, и последний удар, все столь же безжалостный, был всего один. На большее не хватало времени, ибо светило не поднимется само по себе, и если упустить миг перевеса сил, цикл повернет в обратную сторону.

Хватка мира слабела, с каждым убитым смертным его силы таяли, и нечем было их восполнить. И в этот день ослабла достаточно, чтобы все изменить.

В урочный час, миг заката, вновь стояли две сестры по две стороны поля брани. Почти не осталось в мире мест, не окропленных кровью, и смрад гниения и смерти уже наполнял воздух. Видимая сила богинь вновь, как и прежде, обратилась беснующимися воинами, волками в броне цвета дня и ночи, что, завывая, потрясали оружием и готовились вцепиться в глотки друг другу.

Они вновь стояли напротив друг друга.

Они вновь подняли оружие и произнесли ритуальные слова.

Их сила вновь схлестнулась в кратком мгновении равновесия.

Но кое-что изменилось.

Сестрам, что столь долго жили, не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Краткие, пугливые улыбки приподняли уголки губ обеих волчиц, они готовились впервые за неизвестно сколько лет дать отпор жестокому миру. Пусть лишь попытка, с мнимым шансом на успех, то был шаг навстречу спасительному забвению.

Сестры не могли умереть. Ведь пока есть день, всегда будет ночь, таков извечный цикл мира.

Но что, если не останется ни одной из них?..

Яростная, подстегнутая кровожадным миром сшибка. Безумный по мощи удар алебардой, соскользнувший с клинка двуручного меча.

Миг равновесия вот-вот закончится. Но того, что осталось, хватало обеим сестрам.

— Пусть конец настигнет нас и наш проклятый мир!

Мир всколыхнулся в гневе и ненависти, услышав слова последних своих богов. Разом все смертные рухнули в ужасе на колени, не закончив свои дела. Словно израненный, никак не желающий умирать зверь, мир взревел, потянулся волей и властью к богиням солнца и луны, но его кривые пальцы соскользнули с них, будто вода с металла щита.

Пронзенные оружием друг друга, они смотрели в глаза, цвета ночного неба с одной стороны, и розовой зари с другой.

Лунный меч пронзил сердце Хелены, по самое рикассо войдя в ее грудь.

Солнечная алебарда, обрушившись сверху, прорубила доспехи и кости, остановившись в груди, точно на месте уже не бьющегося комка мышц.

Они смотрели друг другу в глаза и желали лишь покоя. Надеялись на мир и тишину, на жизнь, далекую от кровавых битв.

Их последнее желание, отвергнутое миром, слишком упрямым, чтобы окончить свое отравленное существование.

Небо бесконечного заката мигнуло, и время остановило свой бег. Мгновение, и волна жуткой силы промчалась от полюса до полюса, нарушая естественный ход вещей.

Мир агонизировал. Мир умирал.

Но не сдавался.

***

И словно по чьей-то воле, именно в этот миг в другом, бесконечно далеком мире Лорд Дисгармонии, самопровозглашенный повелитель Хаоса, Дискорд, смотря на двух совершенно других сестер, щелкнул пальцами. Ему показалось забавным заставить тех рассориться, вынудить обратить оружие и магию друг против друга. Он хотел увидеть, к чему подобное приведет.

Встрепенувшись, Дискорд посмотрел сначала на свою львиную лапу, потом на текст, что набирался сам собой на ткани мироздания, и в самом буквальном смысле побелел от ужаса.

— Ну нахер, — выдохнул он, осознав, что именно приготовила ему история, и со следующим щелчком исчез, оставив вместо себя карикатурную лоскутную куклу.

Сестры-аликорны замерли, оглушенные магией хаоса и потоком чуждой, жуткой, жестокой силы.

Лишь спустя долгие часы они смогли очнуться, прийти в себя. Найдя вместо Дискорда его куклу, они решили, что магия Элементов