решительные и умелые, а в бою беспощадные, впереди всех мохнатым клубком катился Осен. На соединение с ними из леса во весь опор неслись спасатели: Дима Камикадзе на бегу засучивал рукава, Лелик Сегал размахивал невесть где раздобытым ломиком, Тахион с Антеем и всей его службой быта занимали веерную оборону, огнем из бластера загоняя динозавров обратно на тающий островок инородного времени. И еще какие-то полузнакомые и вовсе незнакомые лица мелькали перед затуманенным взором Тимофеева.
— Витенька, милый! — воскликнула девушка Света. — Единственный мой!
И она кинулась ему на шею.
— Живем, Тимофеич, — сказал верный друг Николай Фомин, утирая кровавый пот со лба.
— Живем, — устало, но радостно отозвался Тимофеев. — Живем вечно!