новая мебель, цветочки в горшках, компьютеры на каждом столе.

Первая остановка — клиника. Врачиха проверяет рефлексы, заглядывает в уши, в глаза, берет кровь, дает баночку и показывает, где сортир. Пару минут спустя отдаю ей полную склянку, улыбаюсь, спрашиваю, что она делает через две недели. В ответ не улыбается. Благодарит за мочу.

Пацан провожает меня по коридору в следующий кабинет. Там ждет профессор. Главный научный консультант. Тощий мужик в очках, лысый, с длинной лохматой бородой. Встает, протягивает руку, представляется. Через пять минут уже не помню его имени. Думаю о нем как о докторе Умнике. Еще один парень в белом халате. Не важно, как его зовут, лишь бы чеки подписывал.

Доктор Умник предлагает кофе. Прошу вместо кофе воды. Пацан отправляется за стаканом с водой, а доктор Умник начинает рассказывать об эксперименте.

Не понимаю и половины из того дерьма, что он несет. Научный вздор. В одно ухо влетает, в другое вылетает. Вежливо слушаю и в нужных местах киваю, как хорошая крыса.

Короче, так. Какая-то компания по производству лекарств снимает эту лабораторию для тестов первой фазы своего нового продукта. Это мазь для лечения мозолей на ногах. Торгового названия еще нет. От меня требуется в первый день шагать восемь часов на беговой дорожке с часовым перерывом на обед, или пока у меня на ступнях не вспучится добрая гроздь волдырей. Тогда доктора намазывают мои больные ходули своим снадобьем, оставляют в покое на двенадцать часов, но через день снова ставят на дорожку. И так две недели.

Дают бабки за дни, когда не шагаю?

Конечно, но придется оставаться здесь, в испытательном центре. В моем распоряжении отдельная комната в общежитии на верхнем этаже. Есть кафетерий и комната отдыха.

А бильярд?

Отличный бильярдный стол. А ещеч- видеомагнитофон и книги. И компьютер, но ни факса, ни модема. Жесткая политика компании против открытых контактов испытуемых с внешним миром. Телефонные звонки разрешены, но их отслеживают и прослушивают операторы. Можно получать письма, но исходящую корреспонденцию сперва просматривает персонал.

Киваю. Плавали — знаем. Большинство испытательных центров работает так. Звучит резонно, по-моему.

Когда вы не на беговой дорожке, говорит он, вы должны лежать в постели или передвигаться в кресле-каталке. Нельзя вставать и ходить, разве что в душ и в уборную.

Пожимаю плечами. Большое дело! Как-то, помню, валяюсь себе в койке три дня, ничего не делаю, только гляжу старые мультики о семейке Флинстоун по кабельному телевидению. Какой-то психиатрический эксперимент для UCLA.^[12] К концу испытаний готов завопить «Шуба-дуба-ду!» и трахнуть Бетти Раббл.^[13] После этого мне что хочешь по плечу.

Доктор Умник уже не скалит зубы. Переплетает пальцы, кладет руки на стол. Время серьезной беседы.

Мазь, которой мы обрабатываем ваши ноги, говорит, вероятно, не конечный продукт. Могут потребоваться различные изменения формулы. Возможны побочные эффекты: зуд, покраснение или шелушение кожи, небольшие опухоли. Компьютер не выявил ничего такого, но продукт впервые подвергается проверке первой фазы.

Киваю. Я калач тертый.

Док трындит дальше. В эксперименте кроме меня участвуют еще три добровольца. Трое их нас — испытуемые объекты, четвертый — контрольный, он получает плацебо. Мы не знаем заранее, кому достается препарат, а кому — пустышка. Мне понятно?

Испытуемые объекты, контрольные объекты, плацебо, а мои ноги тем временем могут сгнить и отвалиться еще до того, как закончатся опыты. Все ясненько, док. Позабавимся.

А доктор Умник продолжает. Если что-то меня не устраивает, я могу уйти сейчас, и его компания выдает мне сто долларов за потраченное время и снабжает авиабилетом домой. Однако если я выхожу из игры во время испытаний или попадаюсь при попытке смыть мазь, меня вышвыривают из эксперимента и ни гроша не платят.

Ага-ага. Он обязан сказать это, потому что так велит закон. Никогда не иду на попятный, говорю. Когда приступать?

Доктор Умник ухмыляется. Любит славных сговорчивых крыс. Завтра утром. В восемь ноль-ноль.

Спрашиваю, могу ли побродить вечерком по городу, поразвлечься. Хмурится. В таком случае, говорит, потом придется еще раз сдавать мочу. Киваю. Нет проблем. Он пожимает плечами. Естественно, к полуночи вы тут как штык. И остаетесь здесь уже до окончания эксперимента.

Нет проблем.

Еще час валандаюсь с бланками и контрактами. Доктора Умника не удивляет, что не слишком хорошо читаю. Должно быть, это значится в бумаге, которую моя агент выслала факсом его компании. Читает все вслух, а я знай записываю на маленький диктофончик, который всегда при мне. Агент научила. Так мы запросто предъявим его компании иск, если они выкинут какой-нибудь фортель. Может, крыса и не умеет читать, но у нее тоже есть права.

Вроде все путем. Подписываю весь юридический бред. Доктор Умник вручает мне пластиковый браслет, следит, как я нацепляю его на левое запястье, и отпускает восвояси. Замечаю, на прощание руки мне не жмет. Может, боится подхватить функциональную безграмотность.

Снаружи ждет все тот же мальчишка. Провожает меня в общагу на седьмом этаже.

Похоже на больничную палату. Без окон. Шесть комнатушек вокруг большой общей. Маленькое кафе сбоку. Пара столов, несколько стульев и диванчиков. Книжные полки доверху набиты старыми журналами и потрепанными книжками в мягких обложках. Пятидесятидвухдюймовый телевизор с плоским экраном, рядом — гора кассет. Таксофон в углу. Бильярдный стол — с виду дешевка. Под потолком — «рыбий глаз» камеры наблюдения.

Все как обычно. Бывает лучше, бывает хуже.

Комната маленькая. Кровать, стол, шкаф. Окон нет, зато по крайней мере имеются сортир и ванна. Считай, повезло. На сей раз — никаких соседей. Не в кайф, когда один все время задает храпака, а у другого съезжает крыша на шестой день эксперимента и его вышибают ко всем чертям.

Моя сумка валяется на кровати. Молния не закрыта до конца. Они всегда тебя обыскивают, хотят убедиться, что ты не тащишь с собой бухло, курево, колеса, дурь или мобильник.

Пацан говорит, ему надо идти. Напоминает: никуда не выходить без бейджа. Лады, до завтрева, говорю.

Распаковываюсь и выметаюсь. Хочется перекусить и проверить, как тут обстоят дела с ночной жизнью.

В комнате отдыха сидят двое, смотрят новости. Парень и девчонка. Парню около тридцати. Худой, длинноволосый, с реденькой бороденкой. На коленях — открытая книжка. Меня словно и не замечает.

Девчонка — другое дело. Тоже крыса, но такую клевую крысу встречаю впервые. Длинные каштановые волосы. Стройная и спортивная. Симпатичная. Мой тип.

Прохожу