Машина пробуждения

Кендис ругается что твой матрос и ведет машину так, словно навеселе. Она бесится, выжимая под восемьдесят из древнего дизельного «мерседеса», обошедшегося ей в шестьдесят баксов и одну дрочку. Мечтает стать разносчицей коктейлей, но не может подняться выше разменщицы банкнот. Зеленые полиэфирные брюки и туфли на резиновых подошвах. Блевотина. – К хренам и его, и эту мамашу-членососку! Гори в аду и жри там дерьмо, шлюха! – Кендис прикуривает ультра-легкую ментоловую «Lady Pinksmoke», одновременно пытаясь счистить с зуба след от «не пачкающейся» помады. Ноготь соскальзывает, и сигарета падает на колени. – Вот хрень! – Кендис утыкается носом в собственную грудь, пытаясь поймать ускользающий фильтр. Грузовика она не видит. Не ждет столкновения. Вот и все. Меньше чем через мгновение мир превращается в подобие всех этих рекламных роликов автомобильных компаний: сочный полуденный свет льется в открытый люк, где-то на диване потеет та тетка со своим молодчиком, мимо пролетает шарф Айседоры Дункан, магнитофон исполняет Берлиоза. Разлетается осколками стекло. В осколки превращается и хрупкий череп затаившей дыхание Кендис. В глазах вспыхивают звезды. На какой-то миг она просто исчезает. Отряхивая пыль, она встает. Ржавчина и глина разводами покрывают ее лицо, смешиваются с ее волосами, марают ресницы и губы. Она выскребает грязь из опаленных солнцем глаз, оправляет одежду и запихивает своих девчат обратно в топик. Под небом, слишком желтым даже для Техаса, протянулась бетонная дорога. Кругом лишь пыль, да серовато-зеленая поросль, да лысые холмы. И пышечка Кендис – живая и одинокая. Интересно, пострадал ли ребенок? Она надеется, что да. – Мать твою, Кенди!.. – бормочет она, порывшись в карманах и обнаружив, что где-то успела потерять пачку «Lady Pinksmokes». – Еще одна богом забытая трасса.