сезону, словно его оторвали от дела в других, более теплых краях и в спешке затолкнули в самолет. Он холодно смерил Гибсона взглядом с головы до ног.
– Уолтер Ширра, астронавт.
Карие глаза, квадратная челюсть, средний рост. Гибсон узнал его. Он где-то читал, что Ширра – самый общительный и жизнерадостный из астронавтов. Но сегодня в его взгляде не было даже искорки благодушия.
– Урсула Ле Гуин, писатель.
Она все еще стояла, глядя на место, где пал Асквит. На ее одежде тоже алела кровь.
– И Карл Саган, астроном.
Как и остальные, Саган источал гнев и отчаяние, события последних часов поколебали присущий ему оптимизм.
– С нами был еще Уолтер Асквит, – провозгласил он. – Уолтер был поэтом.
– Знаете, – низким, полным угрозы голосом пророкотал Гибсон, – даже вам не встать выше закона.
– Порой закон просто глуп, – отрезал Марковиц.
Подошедшая сзади Эйприл Кэннон заняла место между Ширрой и Хокингом.
А Гибсон уже прикидывал в уме, что скажет начальству.
33
Наша песнь достигнет Той дальней земли...Они провели вечер по ту сторону ворот, расположившись на берегу безымянного моря. Подложив под головы рюкзаки, Саган и Шрамм лежали на песке, разглядывая незнакомые созвездия; Карпентер, Уилбур, Хокинг и Ширра безмолвно сидели вокруг угасающего костра, прислушиваясь к шелесту прибоя и ощущая то же, пожалуй, что испытывают люди, выброшенные морем на неведомый берег. Ле Гуин, Курран и Ходок сбросили обувь и шлепали босиком по воде, гадая, что лежит за морем. Шлезингер, Гулд и Марковиц обменивались с Эйприл мнениями о транспортной системе, доставившей их сюда, и прикидывали, во что выльется ее адаптация к местным условиям. – Городам конец, – высказался Марковиц. – Города имеют социальную значимость, – не согласился Гулд. – Хотя бы как места, откуда можно удрать. Макс держался особняком, испытывая робость, пока Эйприл не заметила его. Вручив Максу банку коки, Эйприл затащила его в круг друзей. – Не знаю, поблагодарили ли мы тебя, – вымолвила она. – Если бы не ты, ничего этого уже не было бы. Марковиц засмеялся и обнял его за плечи. – Да, Макс, нравится вам это или нет, но это вы привели нас сюда. Что бы ни произошло в дальнейшем, это будет на вашей совести.Из поэзии южных пайютов