лежит на тумбочке рядом с микстурами, да мысли в голове путаются, друг дружку обгоняют. В лаборатории столько незавершенного осталось… Многое, многое можно создать в нынешнюю пору новых открытий в радиотехнике.
Заметил — сосед по палате газету читает и ерзает.
— Что-нибудь интересное? — спросил Михалин.
— Да, — подтвердил сосед. — Вот, посмотрите, это старые номера «Комсомольской правды». Тут рассказывается о разведгруппе, которая в период наступления наших войск с Сандомирского плацдарма помешала немцам разрушить древний Краков. Главное действующее лицо — радистка Елизавета Вологодская.
— Вы с ней знакомы?
— Нет, но радиостанцию, которой она пользовалась, хорошо знаю. «Север». У меня он тоже был.
— «Север»?.. Ну, и как он? Стоящий?
— Цены ему не было, — ответил сосед, теперь уже ясно — бывший разведчик. — Ты мог быть трижды отважным, трижды везучим, мог почти ценой своей жизни заполучить исключительно важные, секретнейшие документы врага, но если не было у тебя этой величиной с маленький чемоданчик рации, то все, чего ты достиг, оборачивалось почти что в нуль.
Они помолчали.
— «Север» делали ленинградцы во время блокады, — сказал Михалин.
В тот же день Борис Андреевич и осуществил то, чего долго не решался сделать. Написал письмо в ЦК партии. В письме он обращал внимание на то, что во множестве книг, написанных о советских разведчиках и партизанах, ни слова не говорится о том, откуда взялась, как была создана рация, служившая их важнейшим оружием. Он считал это несправедливым. В письме Михалин ни одним словом не обмолвился о себе. Он только рассказал все, что видел сам, что знал о рабочих и инженерах, давших армии «Северы».
Ратуя за гласность истории создания радиостанции «для памяти поколений» Михалин не ведал, что пишет свое последнее письмо, высказывает последнее желание…