имеет в виду одного конкретного человека.

Она прошлась по комнате, чувствуя нарастающее беспокойство. Отправиться прогуляться по гавани или просто ждать в гостинице, не приедет ли все-таки кто-нибудь?

Веста заставила себя сесть в кресло и успокоиться.

В камине, где зимой наверняка пылали толстые поленья, сейчас не было огня, и он казался пустым и печальным. При взгляде на камин настроение у Весты испортилось еще больше.

И тут она услышала снаружи мужской голос, явно принадлежащий человеку властному и, насколько могла судить Веста, культурному и образованному.

Неужели наконец-то прибыл ее эскорт? Веста выпрямилась, принимая величавую позу.

Перед отъездом мать посоветовала ей:

— Никогда не забывай о своем достоинстве и величии, Веста. У тебя есть все основания гордиться своей родословной и могуществом твоего отца. К тому же помни, что ты англичанка. Держи голову высоко и, что бы ни происходило, не выдавай своих эмоций.

— Я постараюсь, мама, — покорно пообещала Веста.

Вот и сейчас она надеялась, что лицо ее не выдает никаких эмоций. Дверь распахнулась, и в комнату вошел молодой мужчина. Несмотря на свою твердую решимость, Веста не могла сдержать удивления по поводу его наружности.

Он был черноволос, широкоплеч и строен. Но прежде всего приковывало к себе внимание лицо молодого человека. Черты его были резко очерчены, а огромные черные глаза смотрели на Весту так испытующе, что девушка почувствовала смущение.

Удивительная бесцеремонность!

Она также с изумлением отметила, что одежда незнакомца покрыта толстым слоем пыли, а ворот рубашки расстегнут, открывая взору загорелую кожу груди и шеи.

— Мне сказали, что вы прибыли одна, — голос его, казалось, эхом отдавался в комнате. — А где же премьер-министр?

Веста еще сильнее напрягла и без того прямую спину. Впервые с момента прибытия в Катонию она вдруг почувствовала гнев. До сих пор ее лишь тревожил тот факт, что ее никто не встретил, но теперь, когда этот мужчина ворвался сюда так беспардонно, ее переполнило негодование.

— Поскольку, сэр, вам, вне всяких сомнений, известно, кто я, — сказала Веста, — не соблаговолите ли вы представиться, прежде чем задавать мне вопросы?

Мужчина, казалось, был несказанно удивлен подобной просьбой. Он захлопнул за собой дверь и подошел к Весте поближе.

Вся его фигура словно излучала силу и власть, а черные глаза пристально смотрели в лицо Весты. Она вдруг подумала, что этот человек похож на орла.

— Меня зовут Шако, граф Миклош Шако, и у меня чрезвычайно важное послание для премьер-министра.

Его английский был безукоризненным, лишь легкий акцент, выражавшийся скорее в не правильной интонации, показывал, что он говорит не на родном языке.

— Тогда, боюсь, вам придется преодолеть множество миль, чтобы вручить ваше послание его светлости, — заявила Веста.

— Что вы, черт побери, имеете в виду?! — воскликнул граф. И тут же добавил, увидев изумление на лице девушки:

— Прошу простить меня, миледи. Мне не следовало говорить в подобной манере. Но я привез его светлости инструкции от принца.

— Так вы прибыли сюда по приказанию его королевского высочества?

— Да.

Трудно было представить себе более короткий ответ.

— Насколько я понимаю, — заметила Веста, — произошла какая-то ошибка относительно даты моего прибытия. Его светлость премьер-министр ожидал, что меня встретит здесь барон Милован.

— Так где же премьер-министр? — снова потребовал ответа граф.

Он был явно раздражен тем, что не получил ответа с первого раза.

— Его светлость в больнице в Неаполе.

— В больнице?

— Путешествие по Бискайскому заливу было очень непростым, но все это не шло ни в какое сравнение со штормом, в который мы попали, входя в Средиземное море. В какой-то момент капитану показалось даже, что не удастся спасти корабль.

— И премьер-министр пострадал?

— Он сломал ногу. Очень тяжелый перелом. Доктора в Неаполе сказали, что он не сможет двинуться с места недели две. Но его светлость настоял на том, чтобы я продолжала свое путешествие.

— Одна? — удивился граф. — А где же остальные люди, которые должны были сопровождать вас?

Веста улыбнулась, и на ее щеках появились две ямочки. Ясно было, что стоящий перед ней мужчина поражен сложившейся ситуацией, и поскольку он успел вызвать ее гнев. Веста была довольна тем, что ей удалось обескуражить его.

— Когда мы отплыли из Неаполя, — продолжала девушка, — несколько членов команды заболели. Это случилось на двенадцатый день после отплытия. Все по очереди покрывались ужасной сыпью. Мы уже было решили, что это корь.

— Корь! — удивленно воскликнул граф.

— К счастью, наши опасения оказались беспочвенными. Это была одна из форм ветрянки.

— Но сопровождающие вас лица…

— Моя компаньонка и помощник премьер-министра заболели вчера. К утру у обоих поднялась чудовищная температура. Не могло быть и речи о том, чтобы они сошли на берег.

— Боже правый!

Мужчина в пыльной одежде был явно поражен сообщенной Вестой информацией.

Он посмотрел в синие глаза, поблескивающие от возбуждения, а затем вдруг резко произнес:

— Поскольку премьер-министра здесь нет, я должен объяснить вам, что случилось. Вас не приветствовали подобающим образом, миледи, поскольку в Катонии произошла революция.

— Революция?!

Теперь настала очередь Весты удивляться.

Граф кивнул.

— Она началась около недели назад, и принц решил, что вам лучше вернуться домой. Это я и должен был передать премьер-министру.

Веста помолчала несколько секунд, потом спросила голосом, показавшимся ей самой каким-то чужим:

— Вы действительно… хотите, чтобы я вернулась в Англию?

— Так будет лучше.

— После того как я проделала весь этот… долгий и тяжелый путь?

— Я все понимаю, — сказал граф. — Но революция опасна, а исход ее непредсказуем.

— Вы хотите сказать, что принца могут… свергнуть или заставить отречься от престола?

— Всегда существует такая возможность.

— Но ведь этого еще не случилось?

— Нет… Пока нет.

Веста снова замолчала, а затем произнесла:

— И как, по-вашему, я смогу вернуться? Мой корабль отплыл в сторону Афин. Моя компаньонка и помощник премьер-министра вернутся в Катонию по морю или по суше, когда выздоровеют.

— Но должны быть и другие корабли, — быстро произнес граф.

Говоря это, он взглянул в окно, словно ожидая увидеть в гавани какой-нибудь корабль.

— Даже если бы здесь и был корабль, я не стала бы подниматься на его борт, — твердо заявила Веста. — Я не намерена возвращаться в Англию.

— Но это же просто смешно! — воскликнул граф. — Вы так мало знаете об этой стране. И еще меньше — о революциях, ведь в