опасаться, что граф когда-нибудь вернется в Вуд-Холл.
» Мы спасены!.. Мы спасены!.. И все благодаря графу «, — шептала она, ложась спать.
И вдруг ощутила острый приступ страха: когда граф вернется в Лондон, он утратит к ним всякий интерес. Но в то же время была уверена, что если с ними случится какое-нибудь несчастье, она всегда сможет позвать его на помощь.
» Я… это сделаю, я так хочу… Как трудно будет жить, не видя его и не слыша его голоса!..«
Граф еще побеседовал с Руфусом о лошадях, а затем сказал, что тоже идет спать. — Я всю эту неделю поздно ложился, — объяснил граф, — и сегодня хочу выспаться. Он подумал, что его уход насторожит Руфуса и покажется ему недоброжелательным. Совершенно очевидно, что Руфус проснется, озабоченный своими долгами. » Он должен наконец научиться стоять на собственных ногах, — подумал граф. — Но все же я дам ему определенную сумму и помогу ради благополучия детей «. Камердинер ждал его, и граф сказал: — Я должен написать письмо моим поверенным. Не жди меня. Я сам приготовлюсь ко сну. — Ваше сиятельство, вы уверены, что сможете сделать все как надо? — осведомился камердинер, Граф знал, что Доукинс — единственное веселое существо в доме, и улыбнулся. — Доукинс, позови меня в восемь часов. Граф сел за письменный стол, расположенный в углу спальни, и написал письмо своим поверенным. Он объяснил, что готов выделить Руфусу Лангу месячное денежное пособие. Он выдвигал условия, на основании которых Руфус должен держаться подальше от Вуд-Холла, не вмешиваться в жизнь кузины и кузена — леди Люпиты Ланг и Джереми Ланга. Если он нарушит условия, деньги немедленно перестанут поступать. Граф также просил поверенных навести справки относительно долгов Ланга. В случае невыполнения условий Руфусу также грозила опасность предстать перед полицейским судьей и магистром, а это повлечет за собой публичное осуждение, что крайне нежелательно. Он будет об этом уведомлен. Покончив с письмом, граф стал раздумывать, стоит ли показать текст Руфусу сегодня вечером или подождать до завтрашнего утра. Наконец пришел к выводу, что следует познакомить Руфуса с письмом сегодня же. Если у того возникнут к нему вопросы, он сразу же сможет на них ответить. Граф открыл дверь своей спальни и обнаружил, что в коридоре темно. Однако он легко нашел дорогу к спальне Руфуса, которая находилась на противоположной стороне. Граф тихонько постучал в дверь, но ответа не последовало. Он повернул ручку и вошел. Руфуса в комнате не было… Он .явно не раздевался, постель оставалась нетронутой. Графу это показалось странным и подозрительным. Руфус поднимался наверх вместе с ним и собирался ложиться спать. Граф подумал, что Руфус мог спуститься в гостиную, но это было маловероятно. Столь таинственное исчезновение вызвало далеко не праздное любопытство графа. Он спустился вниз. Подойдя к холлу, он заметил, что входная дверь не на замке, хотя, когда он поднимался в спальню, дверь была заперта. Руфус Ланг исчез… Его побег казался непонятным, тем более что накануне он сказал, будто очень устал. Граф предположил, что Руфус мог спуститься к озеру. Но для чего ему это на ночь глядя? Может, он хотел посмотреть на лодку, которую ранее продырявил? Граф не мог найти другого объяснения. Или Лангу понадобилось зачем-то отправиться ночью в сад? Мог ли он после всех разговоров с ним действительно замыслить убийство? Больше не раздумывая, граф вышел через парадную дверь и спустился по ступенькам. На безоблачном небе сияла луна, освещая все вокруг, но граф видел только мелькающие тени. У него вдруг возникло неожиданное и труднообъяснимое предчувствие: его потянуло на конюшню. Он миновал арку, обошел дом и увидел свет в первом же стойле, где находилось восемь лошадей. Граф остановился, снял домашние туфли и неслышно, в одних носках, направился прямо к стойлам. Дверь была открыта, и он быстро прошмыгнул в нее. Вне всякого сомнения, свет, проникавший в окно, исходил от фонаря в коридоре. Позади фонаря стоял человек спиной к нему. Граф понял — это Руфус Ланг. Он что-то делал в стойле Самбо. Граф тихонько прошел снаружи в угол стойла, где лежала куча соломы, и спрятался за ней.
Граф еще побеседовал с Руфусом о лошадях, а затем сказал, что тоже идет спать. — Я всю эту неделю поздно ложился, — объяснил граф, — и сегодня хочу выспаться. Он подумал, что его уход насторожит Руфуса и покажется ему недоброжелательным. Совершенно очевидно, что Руфус проснется, озабоченный своими долгами. » Он должен наконец научиться стоять на собственных ногах, — подумал граф. — Но все же я дам ему определенную сумму и помогу ради благополучия детей «. Камердинер ждал его, и граф сказал: — Я должен написать письмо моим поверенным. Не жди меня. Я сам приготовлюсь ко сну. — Ваше сиятельство, вы уверены, что сможете сделать все как надо? — осведомился камердинер, Граф знал, что Доукинс — единственное веселое существо в доме, и улыбнулся. — Доукинс, позови меня в восемь часов. Граф сел за письменный стол, расположенный в углу спальни, и написал письмо своим поверенным. Он объяснил, что готов выделить Руфусу Лангу месячное денежное пособие. Он выдвигал условия, на основании которых Руфус должен держаться подальше от Вуд-Холла, не вмешиваться в жизнь кузины и кузена — леди Люпиты Ланг и Джереми Ланга. Если он нарушит условия, деньги немедленно перестанут поступать. Граф также просил поверенных навести справки относительно долгов Ланга. В случае невыполнения условий Руфусу также грозила опасность предстать перед полицейским судьей и магистром, а это повлечет за собой публичное осуждение, что крайне нежелательно. Он будет об этом уведомлен. Покончив с письмом, граф стал раздумывать, стоит ли показать текст Руфусу сегодня вечером или подождать до завтрашнего утра. Наконец пришел к выводу, что следует познакомить Руфуса с письмом сегодня же. Если у того возникнут к нему вопросы, он сразу же сможет на них ответить. Граф открыл дверь своей спальни и обнаружил, что в коридоре темно. Однако он легко нашел дорогу к спальне Руфуса, которая находилась на противоположной стороне. Граф тихонько постучал в дверь, но ответа не последовало. Он повернул ручку и вошел. Руфуса в комнате не было… Он .явно не раздевался, постель оставалась нетронутой. Графу это показалось странным и подозрительным. Руфус поднимался наверх вместе с ним и собирался ложиться спать. Граф подумал, что Руфус мог спуститься в гостиную, но это было маловероятно. Столь таинственное исчезновение вызвало далеко не праздное любопытство графа. Он спустился вниз. Подойдя к холлу, он заметил, что входная дверь не на замке, хотя, когда он поднимался в спальню, дверь была заперта. Руфус Ланг исчез… Его побег казался непонятным, тем более что накануне он сказал, будто очень устал. Граф предположил, что Руфус мог спуститься к озеру. Но для чего ему это на ночь глядя? Может, он хотел посмотреть на лодку, которую ранее продырявил? Граф не мог найти другого объяснения. Или Лангу понадобилось зачем-то отправиться ночью в сад? Мог ли он после всех разговоров с ним действительно замыслить убийство? Больше не раздумывая, граф вышел через парадную дверь и спустился по ступенькам. На безоблачном небе сияла луна, освещая все вокруг, но граф видел только мелькающие тени. У него вдруг возникло неожиданное и труднообъяснимое предчувствие: его потянуло на конюшню. Он миновал арку, обошел дом и увидел свет в первом же стойле, где находилось восемь лошадей. Граф остановился, снял домашние туфли и неслышно, в одних носках, направился прямо к стойлам. Дверь была открыта, и он быстро прошмыгнул в нее. Вне всякого сомнения, свет, проникавший в окно, исходил от фонаря в коридоре. Позади фонаря стоял человек спиной к нему. Граф понял — это Руфус Ланг. Он что-то делал в стойле Самбо. Граф тихонько прошел снаружи в угол стойла, где лежала куча соломы, и спрятался за ней.