отмечал Тургенев в «Литературных и житейских воспоминаниях», — как и для многих моих сверстников, чем-то вроде полубога. Мы действительно поклонялись ему».

Через много лет после гибели поэта Иван Сергеевич напишет М. М. Стасюлевичу (в марте 1874 года): «Вас Пушкин не может интересовать более меня. Это мой идеал, мой учитель, мой недосягаемый образец».

После смерти И. С. Тургенева медальон с локоном волос поэта подарила Александровскому лицею друг Тургенева, наследница его имущества, известная французская певица Полина Виардо. Медальон был привезен из Парижа доверенным лицом — присяжным поверенным В. Н. Герардом и в марте 1894 года вручен директору музея Ф. Ф. Врангелю. На юбилейной пушкинской выставке 1899 года в Петербурге реликвия выставлялась как собственность Александровского лицея.

В 1917 году локон волос Пушкина в медальоне вместе с другими вещами этого музея был передан в Пушкинский дом.

Две тонкие восковые свечи

Две тонкие восковые свечи, взятые с отпевания тела Пушкина в Конюшенной церкви. Одна поступила в Пушкинский дом из Остафьева вместе с жилетом поэта и хранится в витрине рядом с перчаткой Вяземского и его запиской: «Свеча моя с погребения Пушкина 1-го февраля 1837 г.». Вторая обернута полоской бумаги, на которой рукой А. А. Краевского написано: «С последней литии^[25] над телом Пушкина 31 января 1837 года, в 12 часов вечера, перед выносом».

Журналист Краевский, напечатавший в издаваемых им «Литературных прибавлениях к «Русскому инвалиду»» (№ 5 за 1837 год) известный некролог В. Ф. Одоевского, начинавшийся словами: «Солнце нашей Поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет…»— по свидетельству писателя и журналиста И. И. Панаева, был в числе тех, кто находился около гроба Пушкина в его последней квартире накануне выноса тела поэта в Конюшенную церковь. Принадлежавшая Краевскому свеча поступила в Государственный музей А. С. Пушкина в 1938 году из Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, где хранилась в архиве Краевского.

Кусок отделившейся зелено-желто-синей парчи

В 1902 году вскрывалась могила А. С. Пушкина в Святогорском монастыре: Псковское губернское земство производило работы по укреплению холма и опорных сводов могилы в связи с оползнями и усадкой мраморного памятника. При этом присутствовали барон П. В. Розен и В. К. Фролов. В. К. Фролов передал в пушкинский музей Александровского лицея кусок отделившейся зелено-желто-синей парчи размером 32Х10 сантиметров от обивки гроба поэта. Фролов в газете «Новое время» (сентябрь 1902 года) поместил статью с описанием того, что он видел: «Гроб поэта… замечательно сохранился. Местами на нем уцелели даже отдельные куски довольно широкого парчового позумента… На крышке гроба уцелели также и некоторые металлические фигурные части, служившие либо его украшением, либо скреплением самой крышки: оне, надо полагать, сделаны из позолоченной меди… Я… позволил себе взять на память об этом необычайном событии кусочек совершенно отделившегося от гробовой крышки парчового позумента…» Этот кусок парчи хранится теперь в собрании Всесоюзного музея А. С. Пушкина.

Всем памятно замечательное пушкинское стихотворение 1835 года:

Поэт создал замечательный образ «племени младого», «молодой сосновой семьи», поднявшейся около старых могучих деревьев. Последняя из пушкинских трех сосен была сломлена бурей 5 июня 1895 года. Живший тогда в Михайловском младший сын поэта, Григорий Александрович, сохранил ствол этой сосны. Большую часть — около одного метра — он передал Александровскому лицею в Петербурге. В настоящее время она находится в Пушкинском заповеднике в селе Михайловском. Несколько кусков Григорий Александрович оформил в виде небольших прямоугольных пластин-прессов с прикрепленными к ним серебряными дощечками. На дощечках, исполненных в мастерской петербургского мастера серебряных и золотых изделий М. П. Овчинникова, синей эмалью был выгравирован текст, объясняющий происхождение этого дерева, и пушкинские строки:

А. И. Тургенев, сопровождавший тело Пушкина в Святогорский монастырь, после посещения Михайловского писал в начале февраля 1837 года своей двоюродной сестре А. И. Нефедьевой: «…осмотрел домик, сад, гульбище и две любимые сосны Поэта, кои для русских будут то же, что дерево Тасса над Ватиканом для Италии и для всей Европы».

Куски последней из трех воспетых Пушкиным сосен

Григорий Александрович подарил куски последней из трех воспетых Пушкиным сосен различным лицам, в том числе своей родственнице и соседке М. А. Философовой, известному поэту К. К. Случевскому, географу, внуку А. П. Керн, впоследствии академику Ю. М. Шокальскому, а также А. А. Пушкину. Журналист А. Виноградов, посетивший старшего сына поэта в 1899 году, записал свою беседу с ним: «А вот это недавно прислал мне из Михайловского мой брат, — заметил Александр Александрович, подавая мне деревянную дощечку в виде пресс-папье, — это кусок последней сосны из трех, о которых писал мой отец. Она была сломлена бурей 5 июня 1895 года».

В собрании Всесоюзного музея А. С. Пушкина три таких пресса. Они были переданы в 1920-х годах в Пушкинский дом различными лицами: племянником жены Г. А. Пушкина — М. Д. Философовым, 3. С. Островским (получившим от студента Хайкина пресс, принадлежавший Случевскому) и Ю. М. Шокальским. К прессу К. К. Случевского, являвшегося председателем комиссии по проведению пушкинских празднеств в Святых Горах в 1899 году, прикреплена визитная карточка младшего сына Пушкина с датой: «28 мая 1899 г.», внизу под именем четкая надпись: «Просит многоуважаемого Константина Константиновича принять на память кусок последней сосны, воспетой его отцом». Посередине карточки пометка Случевского: «Получено мною 30-го мая по возвращении из Святых Гор. К. Случевский».

Поэт К. К. Случевский принимал самое деятельное участие в проведении юбилейных торжеств в Святых Горах в мае 1899 года. Возвратившись после празднеств в Петербург, он написал