пограничную станцию. Шоу ответов и вопросов по телефону. Люди всяко разно спрашивали о вечности, об этом настоящем рае. Спрашивали, кто такой Деннар? Он сэмми или кто? Задавали личные вопросы обо мне и Лупе. Мы действительно любим друг друга, или это просто ради шоу? Фрэнки — это всего лишь игрушка? Теперь мы были не просто персонажами таблоида, мы были знаменитостями, были героями. Ведущий толковал о празднике, идущем на улицах, где отмечают наступление истинного царства Божия, и что Эль Райо, этот несущественный осадок, что собрался на самом дне Америки, эта тонкая красная линия границы бедности и безумия, может иметь некий жребий. Потом он переключился на интервью с моим папочкой, который как обычно самовыражался.
«Мой сын не без разума», сказал он профессорским тоном. «Но он не использует свое интеллект. Он ошибочно считает браваду настоящей храбростью, и он не столько компетентен, сколь удачлив. Но он очень удачлив. Я думаю, то, что случилось, доказывает мою точку зрения.»
«Дурак!» Лупе выключила радио.
Когда мы подъехали к Эль Райо, мне понадобилось время, чтобы собрать все вместе. Я попросил Деннара остановиться в предместье, на травянистом клочке на задах двух разрушенных зданий, куски побеленных стен еще держались прямо. Мы выбрались наружу и Фрэнки засеме5нил прочь, чтобы дать общий план нас троих. Деннар встал в боевую стойку с винтовкой наизготовку. Лупе и я взялись за руки и уставились на Эль Райо, на феерическую изгородь, делящую пополам небо, и на жестокие места у ее подножья, на почитателей грязи из Баррио Нингун, на картели и банды, на псов-мужчин и падших женщин, испорченных и безумных, на всю белую горячку и горе этого последнего по мерзости из городов…
На наш город.
Примерно в 200 футах неровными золотыми огнями горела между домами обветшавшая вывеска «Калье 99». Мне слабо слышалась бешеная музыка и радостные выкрики. Должно быть, Фрэнки передавал в прямой эфир, потому что вскоре люди начали выходить из домов и из переулков, поняв, что картинка, которую они видят, снимается где-то рядом. Они держались на расстоянии, наверное опасаясь Деннара, однако выкрикивали наши имена.
Лупе помахала им, нашим встречающим, и они закричали громче.
Я ощущал свою быстроту как никогда прежде. Некоторые предметы стали ближе, маленькие блестящие кусочки сложились вместе, фрагментированные мысли, крутившиеся со времени вступления в царство, начали соединяться в некую структуру. Но мне не было необходимости додумывать любую их них. Даже если будущее было предопределено, записанное в кремнии, я не хочу понимать, что происходит. Даже Бог не в состоянии понять все. Все различно, но и все более или менее одинаково, а мне уже хватит незнакомого, непонятного, странного. Я хотел пройтись по улицам Эль Райо, выпить рюмку в «Крусадос», присоединиться к празднику в нашу честь, и я махнул рукой в сторону света, музыки, огня в небе, а Лупе, счастливо смотрела на меня, словно я был чем-то, на что она по-настоящему любит смотреть. Я сказал: «Эй, как насчет вечеринки, девушка? Ты, я, небольшая фиеста? Не такая уж плохая ночь для того, у кого нет будущего.»
Конец.
ЛитВек: бестселлеры недели
