(пятьдесят? Наверное побольше) он ещё сохранил темперамент — Надькино любимое слово. Чтобы поскорее отделаться, Алевтина бормотала ему в ухо одну из баек, которые, она знала по опыту, помогали клиентам в возрасте.

— Девочка масенькая, масенькая, а груди как пистолетики, а дядька большой. Дяденька, не надо! Ой, ой, не надо! Мой парень из армии придет, он меня убьёт. Ой, какой вы большой! А мне только тринадцать. Ой, дяденька, ой. Миленький. Что ж вы делаете мне? Ой, ещё!

Наконец мужчина отпустил её, и сел на кровати, обтирая лоб ладонью. Его живот лег на его колени. Алевтина ждала, станет одеваться или пойдёт по второму разу, как уговорено. Спустя несколько минут мужчина снова полез на неё. Но теперь у него не получалось. Алевтине было ясно, что теперь он прочикается очень долго.

— Погодите, я сделаю, — сказала Алевтина. Очень не хотелось ей делать ему французский минет, клиент был противный. Но время было дорого. Да и Надька могла постучать в любую минуту. Алевтина опустилась на колени перед клиентом, и, закрыв глаза, стала сноровисто работать над ним. Слава Богу, он был готов через несколько минут, и тут как раз постучала Надька.

Клиент испугался и, пританцовывая на одной ноге, стал спешно совать ногу в кальсоны. Алевтина сняла крючок с петли, и прополоскала рот марганцовкой из бутылочки, сплёвывая в ведро.

Расставшись с клиентом, Алевтина быстро зашагала по Петровке, и, отворачивая лицо от падающего снега, не забывала оглядывать встречных прохожих. Возле Большого театра она заметила со спины милиционера Лёшку. Черти принесли его как раз на её дорогу! Она быстро шатнулась в тень, а затем перебежала на другую сторону: попадаться на глаза Лёшке значило бы потерять полчаса времени. Слава богу, обошлось, Алевтина всегда была везучая!

Теперь она вышла на площадь, где возле памятника Карлу Марксу была плешка: здесь собирались марксистки, именуемые так из-за соседства с памятником основателю научного коммунизма. Марксистки все как одна были моложе тридцати, и все с прическами! Алевтине здесь делать было нечего, и она не претендовала. Однако, у нее было дело здесь, и, если повезёт, то с хорошими деньгами. Она обвела глазами плешку и, вправду, как она и рассчитывала, увидела Лариску. Прислонясь к скамейке и постукивая по снегу ногами в туфлях на высоченных каблуках, малышка Лариса курила иностранную сигарету, и снег сверкал в её пышных платиновых волосах.

— А, ты сегодня здесь, — сказала Лариса. — Я и забыла. Ну, смотри, если что-нибудь такое, так приводи.

— Угу,— сказала Алевтина. — Только уж ты здесь будь. Уговор дороже денег.

Теперь Алевтина пошла обратно по Петровке в сторону Кузнецкого Моста. Когда она проходила мимо Большого театра, из-за колонны вдруг выскочил милиционер Лёшка.

— Стой! — гаркнул Лёшка, прикидываясь, что вытаскивает пушку из кобуры, и захохотал, явно довольный своим остроумием.

— Ну, пошли, — сказал Алевтина, покоряясь неизбежному.

— Пошли, милая моя, я тебя дождалси, — пропел Лёшка.

Они быстро добрались до тётипашиной кабинки, и минут через двадцать минут Алевтина была снова свободна. Лёшка, милицейский петух, долго её не держал. А уж на сегодня она была с милицией в расчёте, слава Богу!

Теперь Алевтина направилась к гостинице Москва. Конечно, в гостиничный вестибюль она не никогда не заходила, оттуда её сразу же выпрут, с её видом. Она стала прохаживаться возле дверей, отходила к углу и снова возвращалась к дверям, разглядывала витрину ТАСС в окне. Прошло с полчаса.

Снегопад прекратился, но снег таял под ногами, и её ноги стали намокать. И ничего подходящего! Хотела уже идти греться в Гастроном, как вдруг к тротуару подкатило такси и из него вылез черноволосый мужчина с усиками. Молодой, лет двадцати пяти, в сером костюме, без пальто, с белым шарфом на шее, без шапки. Грузин, что ли? Алевтина грузин уважала, хоть немного побаивалась. Он ступил прямо в снег своими начищенными жёлтыми туфлями, огляделся, и, не считая, протянул таксисту пачку рублёвок, — Сдачи нэ надо, вазми себе. — Мужчина щёлкнул зажигалкой, закурил толстую сигару и прислонился к железной ограде на краю тротуара.

Алевтина быстро осмотрелась вокруг и стала делать круги вокруг усатого. Она тут же заметила, что у неё объявилась конкурентка. Какая-то дешёвка в синтетической куртке, кривоногая, на тонких каблуках, двинулась прямо на (грузина?). Алевтина вовремя перехватила её, и, вынув из сумки бутылочку с марганцовкой, наклонилась к лицу кривоногой:

— А у меня тут серная, поняла?

Кривоногая отшатнулась, и отступив, зашипела:

— Ах ты, змея, я сейчас приведу моих, они тебе покажут серную! Где зубы растеряла?

— Кого приведёшь? — так же тихо сказала Алевтина. — Твои-то по лесу бегают, на четырёх!

Не обращая более внимания на соперницу, которая тихо материлась в нескольких шагах, Алевтина наклонилась к мужчине и сказала:

— Желаете девочку молоденькую? У меня знакомая есть, пальчики оближете.

Мужчина не спеша оглядел Алевтину.

— Молоденькая? Сколько лет?

— Семнадцать, девочка классная.

— А зовут её как?

— Лариса, как!

— Лариса — киса. Это глупое имя. И вы всегда придумываешь имена, я знаю.

— Ну, правда, если вы хотите настоящее имя.

— Я хочу хоть какой имя, но чтобы был Тамара.

— А, хорошо, как раз есть и Тамара, тоже семнадцать.

— Врёшь, конечно. Ну, а где твой Тамара?

— А вот рядом, два шага.

Слава богу, клиент клюнул. Алевтина повела его к памятнику Карлу Марксу. Ещё издали онa увидела, что Лариску клеил какой-то в плаще. Издали, она помигала Лариске. Та усекла, что дело интересное, быстренько отделалась от плаща и подошла к Алевтине.

— Знакомьтесь, это Тамара, — сказала Алевтина. Лариса сразу поняла прихоть клиента, притянула к нему руку и сказала, — Добрый вечер, меня зовут Тамара.

Клиент руки не взял, разглядывая Лариску.

— На метро поедем, или такси возьмёте? — сказала Лариса. (Вот дура, только что морда красивая, а ума как у курицы!)

— Зачем мужчине в метро трястись? — быстренько вмешалась Алевтина. — Тут вот такси рядом, хорошо и приятно.

Клиент кивнул и велел искать такси. Такси нашли тут же, за Метрополем.

Теперь Алевтина решила, что клиент на самом деле грузин (а может армянин, или узбек, кто их разберёт).

Когда проезжали мимо Гастронома, Алевтина хихикнула, тронула клиента за рукав и сказала:

— Здесь вино хорошее продают. От вина мы, женщины, мужчин любим лучше.

— Зачем мне вино с тобой пить? — сказал клиент, сбрасывая пепел на пальто Алевтины. — Я вино с друзьями пью. Потом, какое здесь вино? Его только лошад может пить, или кошка.

— Не скажите, портвейн 56 или вермут.