рукой по своим прямым, жестким волосам. Положил Нинни на кровать, сунул ему в руку серебряные часики, чтобы он лежал тихо. Торопливо написал несколько строчек на листке бумаги: он оставлял Розе всю убогую обстановку. Потом побежал на кухню, быстро развел огонь в очаге, принес его в комнату, запер ставни, дверь и при свете лампадки, которую старая Роза всегда зажигала перед образом мадонны, лег на кровать рядом с Нинни. Ребенок тотчас же выронил часы на постель и, как всегда, поднял руку, чтобы стащить очки с носа у брата. Чезарино на этот раз не сопротивлялся; он закрыл глаза и прижал ребенка к себе.

– Тише, Нинни, тише… Будем спать, красавчик мой, будем спать.