наблюдали, как двух молоденьких велосипедисток буквально в нескольких метрах от них переехал трамвай и долго тащил за собой один изуродованный труп, в то время как другой, гладко перерезанный надвое, аккуратно остывал у путей. По ночам Герду мерещились трупы, поднимающие крышку бабушкиного сундука в коридоре тесной квартирки. В 1956 году, проходя мимо кинотеатра, всегда интересовавшийся фильмами Рот зашёл (привлечённый подписью: "документальный фильм") на показ "Нюрнбергского процесса" - не имея ни малейшего представления о характере этого "документа эпохи". Одинаково сильным поражением оказались для него и ужасы концлагерей, и заключающая назидательная процедура повешенья нацистских преступников (схожим впечатлением делится герой воннегутовской "Mother Night" Ховард Кэмпбелл). Бегом прибежав домой, Рот пытается заговорить на эту тему с родителями - и - натыкается на молчание. С этого момента начинается глубокий конфликт с семьёй.

В 21 год он женат, уже будучи отцом, в 25 - имеет троих детей. Тайком от не поощряющей подобную деятельность супруги, пряча дневники ночью под подушку в квартире родителей жены, а днём - между учебниками по химии и биологии в университетской библиотеке, он начинает работу над "Записками лишнего человека".

7

"я имею ввиду исключительно синтетическую действительность в моей голове.

поcмотрел бы кто-нибудь на кошку, запертую у меня в санузле, льнущую к ножкам ванны! верёвка над ванной, прищепки, бельё на верёвке, отслоившаяся масляная краска на стенах, раковина, кран: и кроме того, кроме того, сами вздудости бетонного пола! потом - старый комод, корзина для белья, мокрая тряпка, свисшая с края ванны, слипшийся обмылок, аптечка, газовый бойлер, расчёска, щётка для волос, полотенца: мне всё прекрасно видно сквозь замочную скважину, кошкины движения, мне даже слышны звуки: кошка лапами, полотенце падает на пол: я уже несколько часов сижу у замочной скважины. я не отдаю себе в этом отчёта. зачем?

это не имеет ничего общего с действительностью."

Не очень обращая внимание на действительность, Рот сидит на краешке ванны, сочиняя "Записки", заперевшись от домашних на задвижку. Однажды в ванной прорывает трубу, и весь текст "Записок" оказывается уничтоженным. После периода отчаяния Рот начинает работу сначала - совсем по-новому, лишь реконструируя по памяти отдельные отрывки и сильно отойдя от первоначальной формы. Это будущая "автобиография альберта эйнштейна". Тем временем Рот успел забросить медицинский факультет и перейти на работу в компьютерный центр. Это находит отражение и в "эйнштейне": "я говорю на коболе. фортране и алголе. аутпут знай вылетает из моего тела. следите за агрегатом! мы обрабатываем данные в режиме realtime. и?

стираем из памяти. и? делаем сознанию reboot."

Рот неоднократно заявлял, что все его герои - автобиографичны, но в случае "эйнштейна" героем является скорее человеческий орган, чем сам человек, не мышление, а мысляший аппарат в физиологическом, химическом, электрическом действии. Эйнштейн из "эйнштейна" никакой не Эйнштейн и в сущности вообще не человек, а "штатив для передвижения глазных яблок" и серого вещества ганглионных клеток. Ни разу за всё повествование никто не обращается к нему по имени. Зато постоянное употребление личного местоимения "он" и возвратного "себя" выглядит патологической фиксацией.

Как настоящий австрийский традиционный писатель, Рот склонен к депрессивной прозе, драме смерти, одиночества, страхов, болезней. Разлагающееся слово, разлагаюшееся время - с одной стороны метафора теории относительности Эйнштейна, интерпретированная Ротом по-своему, из мрачного подполья в духе Достоевского и Гамсуна, с другой стороны - аналогия мозга, разрушаемого процессами шизофрении.

Для работы над "эйнштейном" Рот отправляется в клинику психиатра Лео Навратила и изучает работы (картины и тексты) его пациентов. То, что его больше всего восхищает в них - отсутствие страха быть непонятым, выражение индивидуальности так, как этого хочется автору, а не так, чтобы выразить мысль и быть понятым окружающими. "эйнштейн" - повесть эгоцентричного одинокого мозга, заблудившегося в странных процессах шизофренического организма.

8

Медик по образованию, Рот нередко прибегает и к эпитетам из области медицины - а чаще паталогоанатомии, к использованию в своих книгах названий невероятно загадочных лекарств и описаниям болезней. Его работа в компьютерном центре - после того как он прервал обучение - снабдила его богатым запасом технической терминологии, которую он также с удовольствием вплетает в структуру прозрачного текста. В обоих случаях это - один из способов внесения элемента абсурда и пародии: в "автобиографии альберта эйнштейна" главный герой умирает от повторяющегося необоснованного носового кровотечения. Для наглядости описанного в "эйнштейне" процесса дезинфекции бытовых предметов Рот приводит иллюстрацию аппарата, работающего от батарейки "Варта" - настолько же нелепого, насколько нелепа и последующая инструкция по его использованию. Неоднократно в романе встречаются абзацы (как, например, длинный список разновидностей насекомых или же список несвязанных между собой специальных слов из разных ветвей науки), чьим единственным воздействием на читателя можно считать случайные ассоциации, фонетические созвучия, визуальное восприятие латыни. Из других средств расщепления текста следует упомянуть венский диалект (который мне удалось лишь отчасти передать при переводе при помощи масковскава аканья), разговорную речь, бессвязные ругательства, строчки из междометий:

Это намеренное разложение слова навело критиков на сравнение Рота с Уильямом Берроузом (Р. Вайхингер).

"впрыснем пуромицин в мозг, стереть всё, стереть всё, отменить совокупность идей, изничтожить ассоциации, разрушить табу, заново воспринимать, перенасыщаться, традиционное содержание разложилось, разложилось, разложилось, открывать новые соотношения, я как слагающий, распределяющий порядковые номера!

как я ненавижу логические связи!!" (Г.Рот)

" -- Слово рушится -- Фото рушится -- Прорыв в Серой Комнате -" (У. Берроуз)

Вообще, критика чрезвычайно поспешно обратила внимание на Рота, назвала его "экспериментатором" и тотчас изобрела множество сравнений: самое смешное, пожалуй - с Александром Гумбольтом (П.Лемле), немецким самоотверженным учёным и гуманистом XIX века. Чаще же всего упоминается имя Томаса Бернхарда (1931-1979)

- известного как "путешественника по подсознанию" австрийского писателя, так же, как и Рот, принявшего участие в политическом ренессансе, так же, как Рот, писавшего об одиночестве, болезнях, самоубийцах.

9