спинета.

— Послушай, — она подняла палец, — Твоя дочь играет Les Barricades^[6].

Они постояли, слушая музыку.

— Ей нравится играть, — прошептал он, — Как хорошо, что мы научили ее играть. — Потом он зашептал снова: — Les Barricades Mystérieuses. Что вдохновило Куперена дать произведению такое таинственное имя? И лишь мы с тобой знаем, что оно означает на самом деле. Les Barricades Mystérieuses.

Той ночью Лессингем лег спать один в Комнате Лотосов. Ее окна были обращены на восток, к спящим лесам и голым склонам Иллгилл Хед^[7]. Он спал тихо и крепко, ибо это был Полуденный Дом, Дом Мира.

Глухой ночью, когда ущербная луна выглянула из-за горы, он внезапно проснулся. Серебристые лучи лились из открытого окна на фигурку, сидевшую в ногах его постели — маленькую черную птичку с круглой головой, крохотным клювом, длинными заостренными крыльями и глазами, сияющими, словно две звезды.

— Время пришло, — промолвила птаха.

Лессингем поднялся, закутался в огромный плащ, сложенный на стуле возле кровати, и сказал:

— Я готов, мой маленький стриж.

Ибо это был Дом Зова Сердца.

Звездное сияние глаз стрижа заполнило всю комнату. Комната была старая; на стенах, на кровати и стульях, на стропилах были вырезаны лотосы, и в этом колдовском свете они колыхались, словно лилии на ленивых речных волнах. Он подошел к окну, и маленький стриж устроился на его плече. У окна парила в воздухе колесница цвета лунного ореола, и странное существо было впряжено в нее. Оно было похоже на коня, но с крыльями, как у орла, а передние ноги его были одеты в перья и вооружены орлиными когтями вместо копыт. Лессингем забрался в колесницу, а стриж уселся у него на коленях.

Взмахнув крыльями, дикий скакун рванулся в небеса. Ночь вокруг, казалось, вскипела мириадами пузырьков, словно они нырнули с крутого утеса в глубокий омут под горным водопадом. Скорость поглотила время, мир закружился, и через миг странный скакун, раскрыв свои радужные крылья, начал спускаться сквозь ночь к огромному острову, дремлющему в сонных морях, и окружающим его островам помельче — к многоводной стране скалистых гор и холмистых пастбищ, сияющей в свете луны.

Они опустились на землю у ворот, охраняемых золотыми изваяниями львов. Лессингем вышел из колесницы, и маленький стриж закружился возле него, указывая ему усаженную тисами аллею, ведущую прочь от ворот. Словно во сне он последовал за ним.

I Замок лорда Юсса

О диковинах приемного зала, прекрасных и для взора приятных, о внешности и качествах лордов Демонланда, о посольстве, направленном к ним королем Горайсом XI, и об ответе, ими данном.

Звезды на востоке начинали тускнеть в лучах рассвета, когда Лессингем шагал за своим провожатым по травянистой дорожке меж шеренг тенистых ирландских тисов, застывшим во мраке подобно таинственным солдатам, изготовившимся к битве. Трава была омыта ночной росой, а огромные белые лилии, дремавшие в тени тисов, насыщали воздух сада своим ароматом. Лессингем не чувствовал земли под ногами, и, когда он протянул руку, чтобы коснуться дерева, та прошла сквозь ветви и листву, будто они были не более материальны, чем лунный свет.

Маленький стриж, усевшийся ему на плечо, усмехнулся у него над ухом.

— Дитя Земли, — сказал он, — Мыслишь, будто мы попали в страну снов?

Лессингем ничего не ответил, и стриж продолжил:

— Это не сон. Ты первым из детей человеческих попал на Меркурий, где мы с тобой постранствуем немного, дабы ты увидел земли и океаны, леса, равнины и древние горы, города и дворцы сего мира, Меркурия, а также деяния живущих здесь. Но ты не сможешь коснуться чего-либо, как не сможешь и быть увиденным или услышанным здешними жителями, хотя бы ты сорвал голос от крика. Ибо мы с тобою здесь неосязаемы и невидимы, будто два призрака.

Они уже достигли мраморных ступеней, что вели от тисовой аллеи к террасе напротив огромных ворот замка.

— Нет нужды отпирать врата для нас с тобой, — промолвил стриж, и они прошли под темной аркой через эти украшенные странными символами древние ворота, прямо сквозь запертые массивные деревянные и испещренные серебряными заклепками двери, во внутренний двор.

— Сейчас мы направляемся в приемный зал, где задержимся на некоторое время. Утро пламенеет высоко в небесах, и вскоре замок будет полон людей, а в Демонланде не принято долго нежиться в постели с началом дня. Ибо да будет известно тебе, о рожденный на Земле, что эта страна зовется Демонланд, замок этот — замок лорда Юсса, а занимающийся день — день его рождения, в который Демоны устраивают в замке Юсса грандиозное торжество во славу его и его собратьев, Спитфайра и Голдри Блусско, которые, как и их отцы до них, правят Демонландом и его народом со времен незапамятных.

Пока стриж говорил, первые лучи восходящего солнца копьями пронзили восточные окна, и утро наполнило свежестью этот величественный зал, изгоняя мрачные синие тени уходящей ночи в укромные уголки и под балки сводчатого потолка. Наверняка ни один земной властитель, ни Крез, ни великий Король Минос в своем королевском дворце на Крите, ни королева Семирамида^[8], ни кто-либо из фараонов или королей Вавилона и Ниневии, не обладали тронным залом, что мог бы сравниться в своем великолепии с приемным залом лордов Демонланда. Его стены и колонны были высечены их белоснежного мрамора, каждую прожилку которого украшали крошечные драгоценные камни: рубины, кораллы, гранатамы и розовые топазы. Скрывавшийся в тенях свод потолка поддерживали по семь колонн с каждой стороны; потолочные балки были сделаны из прихотливо изукрашенного золота, а сама крыша — из перламутра. Вдоль каждого ряда колонн вел проход; на западной стене располагались семь картин, а на восточной — семь широких окон. В конце зала на помосте стояли три высоких трона, подлокотники которых изображали двух выкованных из золота гиппогрифов^[9] с распростертыми крыльями. Ноги гиппогрифов служили ножками тронов, сами же троны были вырезаны из цельных драгоценных камней чудовищных размеров: трон слева — из искрящегося стально-голубыми блестками черного опала; следующий — из огненного опала, подобного тлеющему углю; третий же — из александрита, что ночью окрашен в цвет пурпурного вина и в глубокий оттенок морской волны днем. Еще десять колонн стояли полукругом позади высоких тронов, поддерживая над ними и помостом золотой полог. Скамьи, тянувшиеся от стены до стены, были сработаны из кедра, инкрустированного кораллом и слоновой костью, как и столы, стоявшие подле скамей. Пол зала был подобен шахматной доске из мрамора и зеленого турмалина, и на каждом