берегу, пришлось обегать — вой донёсся слева. И он быстро приближался.

— Мать-перемать! — Поршень вновь поднял автомат. Мазай, закинув оружие за спину, сунул свёрток под мышку. Сталкеры побежали прочь. Вой слепых псов преследовал их, догонял.

Они забрались на автобус в последний момент. Мазай, передав свёрток Тетере, подтянулся и залез на крышу.

— Чё это? — Тетеря покрутил свёрток в руках.

В свете бледной луны холмы Свалки за автобусом выглядели пейзажем страшной сказки или ночного кошмара. Поршень, задыхаясь, подпрыгнул, схватился за край, поставил ногу на окно. Псы бежали следом, и самый быстрый, рванувшись вперёд гигантским скачком, вцепился в сапог сталкера. Тот завопил.

— Осторожно! — Мазай отобрал свёрток, положил на согнутую руку и раздвинул тряпки.

— Ё! Ты ребёнка сюда притащил?! — Магадан, заперхав, нажал на спусковой крючок и всадил полмагазина в слепого пса, который жевал сапог Поршня. Сталкер висел на руках, царапая короткими кривыми ногами ржавый борт, — у него никак не получалось зацепиться, найти опору.

— Не хочу быть хромым, как Мазай! — вопил обезумевший Поршень. Псы прыгали на автобус, скрежеща когтями по металлу. Ржавый остов шатался и скрипел.

— Помоги ему, — велел Мазай. Тетеря схватил Поршня за руки и втащил на крышу. Магадан, перезарядив АКМ, беспорядочно поливал очередями мечущиеся вокруг автобуса силуэты. Отстрелянные гильзы стучали по ржавому железу, как град.

Поршень наконец смог залезть и тоже схватился за оружие.

— Не дёргайся, — сказал ему Мазай, усаживаясь посреди крыши по-турецки. — Тут они нас вряд ли достанут.

— Но и не уйдут, обложили! К тому же этот гад мне сапог прокусил!

— Утром и перестреляем, а ночью не видно ничего, патроны зря переведёшь.

Тетеря, часто моргая, переводил взгляд со спокойного, как Будда, Мазая на злых Магадана и Поршня, которые пытались подстрелить мутантов, едва видных среди теней.

За его спиной на крышу вспрыгнул огромный пёс. Тетеря пригнулся и замер, шкурой ощутив опасность. Мазай осторожно положил свёрток с ребёнком перед собой, потянул из-за спины АК. Пёс щерился, водя слепой мордой из стороны в сторону, шерсть на загривке стояла дыбом, из пасти капала слюна. Луна, выглянув между тучами, осветила красное личико младенца. Ребёнок сморщился, разинул крошечный рот и заплакал.

Слепой пёс прыгнул. Тетеря повалился вперёд, перекатываясь, Мазай вскинул автомат, но пули лишь пропороли воздух: мутант задом сиганул с автобуса, будто испугался чего-то. Ребёнок плакал, и странное дело — плач его был хорошо слышен, несмотря на громкий стук трёх автоматов.

Мазай опустил АК. Тетеря приподнялся, водя стволом из стороны в сторону, не зная, стрелять или нет. Очки с лица слетели, он ненароком раздавил их локтем и теперь беспомощно щурился, моргал.

— А ну хватит! — рявкнул Мазай.

Поршень, а потом и Магадан, заметив неладное, и сами прекратили огонь. Поджав хвосты, слепые псы убегали в рощу.

— Чё это они? — Тетеря поднялся, отряхнул со штанов ржавчину. Магадан поворачивал ствол за уходящими мутантами, пока те не скрылись между деревьями. Ребёнок надрывался, кричал, зажмурив глазёнки без ресниц.

— Заткни его, — бросил через плечо Магадан.

— А чего они убежали? — спросил Тетеря растерянно, поднимая свои окуляры.

— Что-то тут не так. — Мазай взял дёргающийся свёрток на руки, и младенец, икнув, затих.

— Откуда в Зоне мог ребёнок взяться? — Поршень наклонился над свёртком, недоумённо разглядывая личико размером с кулак. — До Периметра далеко вроде…

— Да какая разница! Надо с ним чё-то делать, — Магадан, прислушавшись, опустил оружие. — Куда его, Хромой? Всё равно помрёт, нету тут бабы, чтоб кормить его. И псы за ним гнались. Надо здесь оставить, под автобусом.

— Ребёнка мутантам бросить?! — ужаснулся Тетеря, неловко пытаясь приладить на нос погнутые очки с разбитой линзой. — Где вы его взяли хоть? У слепых псов отобрали, что ли?

Мазай невесело усмехнулся, а Поршень, хмурясь и потирая лодыжку, покачал головой.

— Псы за бабой молодой гнались, за мамкой его, значит. Она через ручей перебралась — мокрая вся была — и на нас выскочила. Может, на костёр бежала. Ну и померла прям там, у наших ног то есть.

Магадан недоверчиво сморщился:

— Чё за хрень ты несёшь, последний мозг слепой пёс из тебя выел через сапог? Откуда возле Свалки баба с младенцем? Неоткуда ей тут взяться!

— Сходи и сам посмотри, — отозвался Мазай. — Возле ручья аккурат найдёшь.

— Не нанимался, — возразил Магадан сердито. — Если баба и была, её уже псы сожрали небось.

Сталкеры замолчали, вслушиваясь. Издалека доносилось тихое рычание мутантов.

— Куда денешь-то его? — спросил наконец Поршень.

Под утро четверо сталкеров вернулись к старой водокачке на вершине холма. Это место только недавно начали отстраивать, приводить в порядок, чтобы устроить тут постоянный лагерь. На холме царило непривычное оживление: раздавались голоса, по двору бегали парни из команды Слона. На крыльце, неделю назад пристроенном ко входу в водокачку, морщась и держась за рёбра, сидел Заточка. Возле него стоял мрачный Слон, сжимая за ствол СВД. При виде Мазая с компанией он перестал хмуриться.

— Привет, хозяин, — сказал хромой сталкер. — Глянь, чего мы нашли возле Крысиного ручья. — Он протянул подсохший свёрток, откинул край тряпья. И удивлённо прищурился, увидев, как перекосило Слона.

— Ты где это взял? — спросил тот хрипло.

Вокруг собрались сталкеры, тянули шеи, пытаясь разглядеть, что там притащил начальник одной из полевых групп.

— Чё там?

— Клумок якыйсь…

— Дитя, что ли?…

— Да ребёнка где-то накопал… Слон повторил:

— Где взяли?

— Возле ручья, женщина там на нас выскочила, от псов бежала, раненная. Упала, да и умерла на месте. Только сказала что-то странное…

— Что сказала? — спросил Слон. Это был крупный лобастый мужчина с самоуверенным жёстким лицом, широкоплечий, грузный — и сейчас, как показалось Мазаю, встревоженный.

Хромой пожал плечами.

— Да ерунду какую-то, я не запомнил. Так что скажешь, как мне с младенцем быть?

Люди Слона перешёптывались и поглядывали на него — как хозяин поступит с таким неожиданным подарком Зоны? Прикажет вернуть ей назад? Жестокий поступок, слишком жестокий, здесь с людскими жизнями не шутят. Тогда что?

И Слон поступил мудро: решил умыть руки.

— Хрен с вами, — сказал он, отворачиваясь. — Что хочешь делай, только чтоб я его больше не видел.

Заточка, забыв стонать и охать, настороженно следил за Большим Хозяином. Слон зло глянул на него и ушёл в дом, хлопнув дверью.

— Я ж говорил! — За плечом Мазая возник