отъехав на несколько метров, Дима резко затормозил. Еще раз сработал инстинкт. Дима открыл чемодан, положив его себе на колени, открыл, ожидая всплеска пламени в лицо!
В него уставилось размноженное — на каждой пачке — изображение президента Франклина.
Он проехал несколько сотен метров и был остановлен двумя машинами, перекрывшими дорогу черными рылами. В этот момент он ничего не думал. Совсем как тогда, на мосту перед прыжком на поезд.
— А кто у нас тут такой симпатичный? — весело закричал молодой фээсбэшник, присев с вытянутым в руке пистолетом. — А кто у нас сейчас поднимет ручки и медленно выйдет из машины с чемоданчиком?
Дима посмотрел в боковое стекло на улыбающуюся физиономию и включился:
— Ребята, — он медленно приоткрыл дверцу и стал вылезать, показывая поднятые руки, — вы не поверите, но я…
— Я только что нашел на дороге этот чемоданчик и везу его в милицию! — заорал вместо него веселый фээсбэшник. К нему бежали другие веселые мальчики, неподалеку кучкой собирались люди, наблюдая интересное зрелище: высокого блондина с выражением скуки на лице заковывали в наручники очень веселые парни в костюмчиках, белых рубашках и галстуках.
Ведомство военной разведки провело двухчасовые переговоры с Федеральной службой безопасности, военные подписали два протокола, но уговорили отдать Диму Куницына им. Ему грозил военный трибунал. Фээсбэшники под конец поинтересовались, чьи это туфли валялись в задержанной машине на полу у заднего сиденья? Военные вместо ответа поинтересовались, как это ФСБ так легко и просто вышло на машину с деньгами, что это за деньги и, если они похищены, почему на это нет никакого заявления. Так и получилось, что вопрос с туфлями — лодочки на небольшом каблуке, черная кожа, итальянские, ношеные, тридцать восьмого размера — остался открытым. — Желаете узнать про отпечатки пальцев на чемодане через часик-другой? — спросили военных. Они пожелали узнать про отпечатки. Диму сначала увезли на допрос в трехэтажное здание на Троицкой улице. Подъехавший генерал услышал историю, описанную Димой, позвонил в справочную службу внутренних дел и узнал, что по неисправной сигнализации охраняемого банка действительно выезжал наряд, и не один раз. Все действовали по инструкции, завтра утром будет проведена полная профилактика и осмотр системы защиты. Диме вкололи сильнодействующее разговорное средство, Дима заплетающимся языком повторил то же самое еще раз. Генерал приказал немедленно установить наблюдение за домом Комлевой Евы Николаевны, а при ее появлении задержать любым способом, но она нужна живой. Еще он рекомендовал поработать по схеме «семья — дети».
Ева позвонила Зое по мобильному телефону и услышала про удачное задержание Сперматозоида. — Что мне делать? — Она стаскивала с себя камуфляжную форму, стоя у телефона-автомата на улице. Под пятнистым комбинезоном на ней был брючный костюм в обтяжку. Но вот ботинки со шнуровкой!.. — Я забыла туфли у него в машине, — сказала Ева. — Запоминай адрес. Добирайся, туда подъедет Аркадий, привезет твои вещи. — А можно?.. — начала Ева, но Зоя трубку положила. Ева поплелась к машине, с трудом волоча ноги в тяжелых ботинках. В голове — полнейшая пустота. Она нашла нужный адрес и сидела в машине, ожидая Аркадия. Они вместе поднялись на второй этаж «хрущевки». В казенной квартире пахло сыростью, Ева открыла окна и провела пальцем по пыльной полировке стола. — Как там мои? Аркаша прятал глаза. — Ты же привез мою сумку с вещами? — Мы не успели. Мы должны были их вывезти около восьми вечера, приехали — квартира пустая, все вверх дном. — Нет, — прошептала Ева, холодея. — А у Далилы? — Только чокнутый оружейник. Ничего не знает. Но есть положительный момент. Он сказал, что Далила собиралась впопыхах. Это может означать, как ты понимаешь, что она уезжала сама, и то, что ее заставили. — Начни с моей квартиры. Дверь? — Открыта. Прикрыта, но не захлопнута. — Так. — Ева успокаивалась. — Что-нибудь странное? — Все разбросано, чайник на кухне был горячий. Если только… Паровоз. Изнутри на твоей двери на дерматине нарисован мелом паровоз. Как из мультфильма, помнишь — катится, катится голубой вагон. — Все в порядке. — Ева медленно судорожно вдохнула и долго выдыхала, наклонившись на стуле вниз. — Теперь давай по делу. — По делу. К восьми тебе надо быть в банке. Если не получится забрать «пушку», выйдешь на улицу и нажмешь кнопку «уничтожить». — Это я помню. — Потом мы тебя будем бежать из города. Куда хочешь? — Я знаю куда. — Две машины охраны хватит? — поинтересовался Аркадий. Ева пожала плечами и поинтересовалась: — Где он? — Его забрали военные. — Я должна ему позвонить. — Не дури! — повысил голос Аркадий. — Я его сделаю одним звонком! Он никому не поверит, что я его подставила, пока я сама не скажу. — Ну, как знаешь. Я попробую узнать, как это можно. — А теперь уходи. Мне нужно обязательно поспать. — Уж извини, придется потерпеть. Я буду сидеть здесь. — А эти машины на улице? Разве это — не охрана? — Охрана, но я буду сидеть здесь. Я тихий, — улыбнулся Аркадий. — Спи.
В восемь часов тринадцать минут, когда возмущенный мистер Акона Тиу требовал дозвониться к его шоферу-охраннику, а дозвониться было невозможно — телефон молчал, Ева Николаевна терпеливо дожидалась в приемной банка, когда же дозвонятся секретарю мистера Акона Тиу и спросят разрешения воспользоваться его сейфом. Наконец возмущенный секретарь выслушал вопросы служащего банка и, выпучив глаза от возмущения, передал их японцу. В этот раз японец думал около двух минут. — Я разрешать, — заявил он. — Но я хотеть говорить. Ему была протянута трубочка, на том конце Еву попросили поговорить со своим хозяином. — Я должен понимать, — заявил японец на ее приветствие. — Что тут понимать? — вздохнула Ева. — Влипли вы, Акона Мамацуевич, надо вылезать. — Как это — влипли? — не понял японец. — Ну, вы же получили взятку от китайцев, рассвет помните? Вот, я отнесла ваш чемоданчик в банк, а теперь пришла за ним, а чемоданчик ночью украли, здесь ночью что-то с сигнализацией произошло. — Я надеюсь, что вы понимать, что делать, — сказал мистер Акона Тиу, окаменев лицом. — Я тоже на это надеюсь, — вздохнула Ева. Ей разрешили пройти в сейфовый зал, она посмотрела на жующего жвачку милиционера, сидящего за стеклом. — Извините. — Ева протиснулась мимо него и встала на цыпочки, снимая со шкафа небольшой тяжелый ящичек. — Я здесь раньше сторожила. — Она улыбнулась в его
Ночь понедельника
Ведомство военной разведки провело двухчасовые переговоры с Федеральной службой безопасности, военные подписали два протокола, но уговорили отдать Диму Куницына им. Ему грозил военный трибунал. Фээсбэшники под конец поинтересовались, чьи это туфли валялись в задержанной машине на полу у заднего сиденья? Военные вместо ответа поинтересовались, как это ФСБ так легко и просто вышло на машину с деньгами, что это за деньги и, если они похищены, почему на это нет никакого заявления. Так и получилось, что вопрос с туфлями — лодочки на небольшом каблуке, черная кожа, итальянские, ношеные, тридцать восьмого размера — остался открытым. — Желаете узнать про отпечатки пальцев на чемодане через часик-другой? — спросили военных. Они пожелали узнать про отпечатки. Диму сначала увезли на допрос в трехэтажное здание на Троицкой улице. Подъехавший генерал услышал историю, описанную Димой, позвонил в справочную службу внутренних дел и узнал, что по неисправной сигнализации охраняемого банка действительно выезжал наряд, и не один раз. Все действовали по инструкции, завтра утром будет проведена полная профилактика и осмотр системы защиты. Диме вкололи сильнодействующее разговорное средство, Дима заплетающимся языком повторил то же самое еще раз. Генерал приказал немедленно установить наблюдение за домом Комлевой Евы Николаевны, а при ее появлении задержать любым способом, но она нужна живой. Еще он рекомендовал поработать по схеме «семья — дети».
Ева позвонила Зое по мобильному телефону и услышала про удачное задержание Сперматозоида. — Что мне делать? — Она стаскивала с себя камуфляжную форму, стоя у телефона-автомата на улице. Под пятнистым комбинезоном на ней был брючный костюм в обтяжку. Но вот ботинки со шнуровкой!.. — Я забыла туфли у него в машине, — сказала Ева. — Запоминай адрес. Добирайся, туда подъедет Аркадий, привезет твои вещи. — А можно?.. — начала Ева, но Зоя трубку положила. Ева поплелась к машине, с трудом волоча ноги в тяжелых ботинках. В голове — полнейшая пустота. Она нашла нужный адрес и сидела в машине, ожидая Аркадия. Они вместе поднялись на второй этаж «хрущевки». В казенной квартире пахло сыростью, Ева открыла окна и провела пальцем по пыльной полировке стола. — Как там мои? Аркаша прятал глаза. — Ты же привез мою сумку с вещами? — Мы не успели. Мы должны были их вывезти около восьми вечера, приехали — квартира пустая, все вверх дном. — Нет, — прошептала Ева, холодея. — А у Далилы? — Только чокнутый оружейник. Ничего не знает. Но есть положительный момент. Он сказал, что Далила собиралась впопыхах. Это может означать, как ты понимаешь, что она уезжала сама, и то, что ее заставили. — Начни с моей квартиры. Дверь? — Открыта. Прикрыта, но не захлопнута. — Так. — Ева успокаивалась. — Что-нибудь странное? — Все разбросано, чайник на кухне был горячий. Если только… Паровоз. Изнутри на твоей двери на дерматине нарисован мелом паровоз. Как из мультфильма, помнишь — катится, катится голубой вагон. — Все в порядке. — Ева медленно судорожно вдохнула и долго выдыхала, наклонившись на стуле вниз. — Теперь давай по делу. — По делу. К восьми тебе надо быть в банке. Если не получится забрать «пушку», выйдешь на улицу и нажмешь кнопку «уничтожить». — Это я помню. — Потом мы тебя будем бежать из города. Куда хочешь? — Я знаю куда. — Две машины охраны хватит? — поинтересовался Аркадий. Ева пожала плечами и поинтересовалась: — Где он? — Его забрали военные. — Я должна ему позвонить. — Не дури! — повысил голос Аркадий. — Я его сделаю одним звонком! Он никому не поверит, что я его подставила, пока я сама не скажу. — Ну, как знаешь. Я попробую узнать, как это можно. — А теперь уходи. Мне нужно обязательно поспать. — Уж извини, придется потерпеть. Я буду сидеть здесь. — А эти машины на улице? Разве это — не охрана? — Охрана, но я буду сидеть здесь. Я тихий, — улыбнулся Аркадий. — Спи.
Вторник, 15 июля, утро
В восемь часов тринадцать минут, когда возмущенный мистер Акона Тиу требовал дозвониться к его шоферу-охраннику, а дозвониться было невозможно — телефон молчал, Ева Николаевна терпеливо дожидалась в приемной банка, когда же дозвонятся секретарю мистера Акона Тиу и спросят разрешения воспользоваться его сейфом. Наконец возмущенный секретарь выслушал вопросы служащего банка и, выпучив глаза от возмущения, передал их японцу. В этот раз японец думал около двух минут. — Я разрешать, — заявил он. — Но я хотеть говорить. Ему была протянута трубочка, на том конце Еву попросили поговорить со своим хозяином. — Я должен понимать, — заявил японец на ее приветствие. — Что тут понимать? — вздохнула Ева. — Влипли вы, Акона Мамацуевич, надо вылезать. — Как это — влипли? — не понял японец. — Ну, вы же получили взятку от китайцев, рассвет помните? Вот, я отнесла ваш чемоданчик в банк, а теперь пришла за ним, а чемоданчик ночью украли, здесь ночью что-то с сигнализацией произошло. — Я надеюсь, что вы понимать, что делать, — сказал мистер Акона Тиу, окаменев лицом. — Я тоже на это надеюсь, — вздохнула Ева. Ей разрешили пройти в сейфовый зал, она посмотрела на жующего жвачку милиционера, сидящего за стеклом. — Извините. — Ева протиснулась мимо него и встала на цыпочки, снимая со шкафа небольшой тяжелый ящичек. — Я здесь раньше сторожила. — Она улыбнулась в его