удивленное лицо. — Это мое. — Она почти не беспокоилась, потому что это был случайный человек, оставленный здесь только по причине «неисправной» сигнализации.
— Разрешите. — Охранник показал ей жестом поставить ящик на стол. Ева вздохнула, поставила ящик. — Что это за такое? — Он трогал его, ощупывая.
— Трансформатор, по ночам большие перепады напряжения, я его притащила, чтобы телевизор не подсадить.
Охранник пожал плечами, Ева забрала ящик в дорожную сумку.
— Если это кому-то интересно, — позвонил куратору Димы один из аналитиков, — то сообщаю, что женщина знала о прослушке в машине. У нее в багажнике зонд лежал, вот же передо мной перечень по обыску! Читали? Куратор позвонил начальнику разведки и предложил отвезти Диму домой. — Она позвонит, — сказал он медленно, с придыханием, — она еще не закончила. Что там по ее семье? — Работаем. Когда генерал предложил Диме свои версии происшедшего, Дима, еще не оправившийся от наркотика, только глупо улыбался и пытался сфокусировать взгляд на расплывающейся физиономии начальника. — Товарищ генерал, — говорил он, улыбаясь, — ну вы сами понимаете, ну честное слово… Через пару часов его привели в чувство, отвезли туда, куда ему звонила Ева, как «домой» и бросили в кресло, осмотрев перед этим квартиру. В девять тридцать в квартире раздался звонок. Дима взял трубку напряженной рукой и услышал тяжелое дыхание. — В твоей квартире на Новаторов, — куратор покашлял в трубку, — только что провели обыск и обнаружили неизвестный вид оружия. Внутри в вакуумной закладке есть еще три резиновые пули. Если тебе интересно и ты еще не в курсе, при доставании они рассыпались. — Отпечатки? — спросил Дима плохо двигающимися губами. — Отсутствуют. А вот отпечатки на чемодане… Нам ФСБ отчет прислало. Очень хорошие. Твои и некоего японца. Тебе женщина сказала, что у него будут эти деньги? Как ты хотел удрать, это же смешно?! Что делал этот прибор резиновыми пулями? Отключил сигнализацию? Дима молчал. Заныло сердце, как в ожидании беды. — Что бы он ни делал, как он оказался у меня в квартире? — закричал Дима. — Я не мог его туда привезти! — Никто из гражданских не мог знать, что у нас есть это оружие. Никто! Его предположительно изобрел один псих, он лечится сейчас, мы отслеживали все смешные разработки, которые отбраковывал отдел по изобретениям. А ты по нему конкретно запрашивал информацию! Ну и как это называется? Дайте мне с ней поговорить! Она у вас? Короткие гудки.
В одиннадцать десять Ева собралась. Поставила сумку у двери, села перед телефоном и посмотрела на черный аппарат. Потом медленно набрала номер по памяти. — Да! — Дима схватил трубку после первого звонка. Ева удивилась. Она получила разрешение, если его не будет дома, попросить соединить с ним. Назваться и сказать в открытую. — Это я. — Ева слушала его дыхание, потом Дима сглотнул и быстро проговорил: — Ты в порядке? Ты свободна? — Я в порядке, не беспокойся. Я звоню попрощаться. — Это ты сделала? — после долгого молчания. — Это ты!.. Я не верю. — Сейчас я все объясню. Подробно. У тебя есть время? Вот и хорошо. — Ева вдруг успокоилась, села свободней, закинула ногу на ногу. — Сначала я тебе почитаю стихи. А потом все подробно объясню. — Стихи?.. — Дима подумал, что ее арестовали и замучили до помешательства. — Сейчас. Это мой друг написал. Мы с ним вместе проходили подготовку в военном лагере. Отличный парень, его убили. Так. Я — только бабочка в пространстве цветочного непостоянства. Я — только воздух, только всхлип рассвета, тронутого ветром… Дима так помертвел лицом, что человек рядом с ним подумал об убийстве по телефону посредством звука. Он подбежал, хотел отнять трубку, но Дима зажал ее крепко в онемевшей руке. Пока охранник старался выдернуть трубку, Дима спокойно вынул другой рукой у него из кобуры пистолет, повернулся глазами к окну и выстрелил себе в висок. Ева слышала возню и выстрел. Она вздрогнула и непонимающе посмотрела на трубку. На том конце кто-то осторожно дышал. — Он умер? — спросила Ева. Трубку положили. Она выскочила из квартиры за тридцать секунд. Через час, пропетляв по городу, она выехала на Киевское шоссе и понеслась на максимальной скорости, отслеживая в зеркальце машину Карпелова, которая ехала за ней. Два «мерседеса» службы безопасности, охранявшие ее, были сбиты грузовиком на десятом километре. В какой из машин сзади могли сидеть люди из военной разведки, не угадать. Ева увидела, как Карпелов перестраивается в левый ряд. Он угадал. По шинам дорогой машины с тремя мужчинами стрелял Январь, Карпелов давал указания, шипя с переднего сиденья и вцепившись в руль. — Помнишь, как она тогда? Сделай отстраненную морду лица, смотри вперед и так легонько, так спокойненько… Молодец! Ева сбавила скорость, рассмотрев внимательно перевернувшуюся сзади БМВ. Она дождалась, когда ее догонит Карпелов. В открытое окно высунулся Январь. — Тут майор спрашивает, почему такой обвал происходит? Ева улыбнулась. Она позвонила Карпелову из машины, нашла его на задании и попросила вывезти ее из города. Ничего не объяснив. — Скажи ему! — крикнула Ева. — Скажи, что задание по его рапорту выполнено! — Майор спрашивает, вы что, убили Вареного Киллера? — Скажи, что он застрелился! — крикнула Ева. — Я оторвусь, спасибо за все! — Подождите! — Январь высунулся побольше. — Через пять километров будет поворот — грунтовая дорога, не пропустите. Поверните туда! Ободранные «Жигули» с девушкой! — Январь, я вас люблю! — Ева ушла вперед легко, за ней, выскочив опасно, пошла открыто черная «ауди». Из окна, проезжая мимо, посмотрел на Карпелова седой человек — цепко, запоминая. — Откуда мне знакома эта морда? — пробормотал Карпелов. — Он один в машине, слежка не бывает по одному… Слушай, я тогда упал головой? — Да, медленно так, назад. — Январь смотрел на уходящую «ауди». — А что, с памятью плохо? — Наоборот, мне кажется, что я уже все знаю, всех видел где-то. Вот мужик проехал, мне кажется, что я видел его раньше… Смотри, что делает! Далеко впереди на пустой дороге шли рядом впритык друг с другом «Москвич» Евы и черная «ауди». Ева смотрела, улыбаясь, на невозмутимого отстрельщика Хрустова. Он ехал очень близко, отслеживая ее рывки, и не отлипал. — Я тут хотел поинтересоваться! — крикнул он в открытое окно. — Ты кого стережешь сейчас, японца или его удава? — Какого удава, Хрустов? Ну скажи, что я тебе нравлюсь! Я от тебя балдею, видишь, я признаюсь! — Ты не в моем вкусе, я люблю блондинок, вот твоя подруга — это да! — Хрустов смотрел грустно. — У твоих друзей мотор
— Если это кому-то интересно, — позвонил куратору Димы один из аналитиков, — то сообщаю, что женщина знала о прослушке в машине. У нее в багажнике зонд лежал, вот же передо мной перечень по обыску! Читали? Куратор позвонил начальнику разведки и предложил отвезти Диму домой. — Она позвонит, — сказал он медленно, с придыханием, — она еще не закончила. Что там по ее семье? — Работаем. Когда генерал предложил Диме свои версии происшедшего, Дима, еще не оправившийся от наркотика, только глупо улыбался и пытался сфокусировать взгляд на расплывающейся физиономии начальника. — Товарищ генерал, — говорил он, улыбаясь, — ну вы сами понимаете, ну честное слово… Через пару часов его привели в чувство, отвезли туда, куда ему звонила Ева, как «домой» и бросили в кресло, осмотрев перед этим квартиру. В девять тридцать в квартире раздался звонок. Дима взял трубку напряженной рукой и услышал тяжелое дыхание. — В твоей квартире на Новаторов, — куратор покашлял в трубку, — только что провели обыск и обнаружили неизвестный вид оружия. Внутри в вакуумной закладке есть еще три резиновые пули. Если тебе интересно и ты еще не в курсе, при доставании они рассыпались. — Отпечатки? — спросил Дима плохо двигающимися губами. — Отсутствуют. А вот отпечатки на чемодане… Нам ФСБ отчет прислало. Очень хорошие. Твои и некоего японца. Тебе женщина сказала, что у него будут эти деньги? Как ты хотел удрать, это же смешно?! Что делал этот прибор резиновыми пулями? Отключил сигнализацию? Дима молчал. Заныло сердце, как в ожидании беды. — Что бы он ни делал, как он оказался у меня в квартире? — закричал Дима. — Я не мог его туда привезти! — Никто из гражданских не мог знать, что у нас есть это оружие. Никто! Его предположительно изобрел один псих, он лечится сейчас, мы отслеживали все смешные разработки, которые отбраковывал отдел по изобретениям. А ты по нему конкретно запрашивал информацию! Ну и как это называется? Дайте мне с ней поговорить! Она у вас? Короткие гудки.
В одиннадцать десять Ева собралась. Поставила сумку у двери, села перед телефоном и посмотрела на черный аппарат. Потом медленно набрала номер по памяти. — Да! — Дима схватил трубку после первого звонка. Ева удивилась. Она получила разрешение, если его не будет дома, попросить соединить с ним. Назваться и сказать в открытую. — Это я. — Ева слушала его дыхание, потом Дима сглотнул и быстро проговорил: — Ты в порядке? Ты свободна? — Я в порядке, не беспокойся. Я звоню попрощаться. — Это ты сделала? — после долгого молчания. — Это ты!.. Я не верю. — Сейчас я все объясню. Подробно. У тебя есть время? Вот и хорошо. — Ева вдруг успокоилась, села свободней, закинула ногу на ногу. — Сначала я тебе почитаю стихи. А потом все подробно объясню. — Стихи?.. — Дима подумал, что ее арестовали и замучили до помешательства. — Сейчас. Это мой друг написал. Мы с ним вместе проходили подготовку в военном лагере. Отличный парень, его убили. Так. Я — только бабочка в пространстве цветочного непостоянства. Я — только воздух, только всхлип рассвета, тронутого ветром… Дима так помертвел лицом, что человек рядом с ним подумал об убийстве по телефону посредством звука. Он подбежал, хотел отнять трубку, но Дима зажал ее крепко в онемевшей руке. Пока охранник старался выдернуть трубку, Дима спокойно вынул другой рукой у него из кобуры пистолет, повернулся глазами к окну и выстрелил себе в висок. Ева слышала возню и выстрел. Она вздрогнула и непонимающе посмотрела на трубку. На том конце кто-то осторожно дышал. — Он умер? — спросила Ева. Трубку положили. Она выскочила из квартиры за тридцать секунд. Через час, пропетляв по городу, она выехала на Киевское шоссе и понеслась на максимальной скорости, отслеживая в зеркальце машину Карпелова, которая ехала за ней. Два «мерседеса» службы безопасности, охранявшие ее, были сбиты грузовиком на десятом километре. В какой из машин сзади могли сидеть люди из военной разведки, не угадать. Ева увидела, как Карпелов перестраивается в левый ряд. Он угадал. По шинам дорогой машины с тремя мужчинами стрелял Январь, Карпелов давал указания, шипя с переднего сиденья и вцепившись в руль. — Помнишь, как она тогда? Сделай отстраненную морду лица, смотри вперед и так легонько, так спокойненько… Молодец! Ева сбавила скорость, рассмотрев внимательно перевернувшуюся сзади БМВ. Она дождалась, когда ее догонит Карпелов. В открытое окно высунулся Январь. — Тут майор спрашивает, почему такой обвал происходит? Ева улыбнулась. Она позвонила Карпелову из машины, нашла его на задании и попросила вывезти ее из города. Ничего не объяснив. — Скажи ему! — крикнула Ева. — Скажи, что задание по его рапорту выполнено! — Майор спрашивает, вы что, убили Вареного Киллера? — Скажи, что он застрелился! — крикнула Ева. — Я оторвусь, спасибо за все! — Подождите! — Январь высунулся побольше. — Через пять километров будет поворот — грунтовая дорога, не пропустите. Поверните туда! Ободранные «Жигули» с девушкой! — Январь, я вас люблю! — Ева ушла вперед легко, за ней, выскочив опасно, пошла открыто черная «ауди». Из окна, проезжая мимо, посмотрел на Карпелова седой человек — цепко, запоминая. — Откуда мне знакома эта морда? — пробормотал Карпелов. — Он один в машине, слежка не бывает по одному… Слушай, я тогда упал головой? — Да, медленно так, назад. — Январь смотрел на уходящую «ауди». — А что, с памятью плохо? — Наоборот, мне кажется, что я уже все знаю, всех видел где-то. Вот мужик проехал, мне кажется, что я видел его раньше… Смотри, что делает! Далеко впереди на пустой дороге шли рядом впритык друг с другом «Москвич» Евы и черная «ауди». Ева смотрела, улыбаясь, на невозмутимого отстрельщика Хрустова. Он ехал очень близко, отслеживая ее рывки, и не отлипал. — Я тут хотел поинтересоваться! — крикнул он в открытое окно. — Ты кого стережешь сейчас, японца или его удава? — Какого удава, Хрустов? Ну скажи, что я тебе нравлюсь! Я от тебя балдею, видишь, я признаюсь! — Ты не в моем вкусе, я люблю блондинок, вот твоя подруга — это да! — Хрустов смотрел грустно. — У твоих друзей мотор