распил несколько бутылочек в прибрежных харчевнях. Доза, кстати, ничтожная для мадьярских глоток!

Сельское хозяйство пушты совершенствуется, но еще многое предстоит сделать; стоит создать широкую сеть ирригационных каналов для обеспечения стабильно высоких урожаев, высадить лесозащитные полосы — преграду для холодных ветров. Тогда урожаи удвоятся и даже утроятся.

К сожалению, законы о собственности на землю недостаточно разработаны в Венгрии. Много заброшенных земельных участков. Одно владение, площадью в двадцать пять тысяч квадратных миль^[40], не под силу обработать собственнику, а в мелкой аренде едва ли четверть плодороднейшей земли. Такое положение крайне невыгодно для государства. Венгерский крестьянин отнюдь не противостоит прогрессу. Возможно, он излишне самодоволен, но не в той степени, как немец, который если не полагает, что способен всему научиться, то убежден, что все знает.

В районе Грана^[41], на правом берегу, я заметил изменения в рельефе местности. На смену равнинам пушты пришли длинные лесистые холмы, предгорья Карпат. Они стискивают реку и заставляют ее прорываться сквозь узкие ущелья.

В Гране — резиденция венгерского примаса, главы католической церкви. И это едва ли не желаннейшая епархия^[42] для церковных иерархов^[43], если блага мира имеют для них хоть какую-то привлекательность. Глава резиденции получает доход, превышающий миллион ливров^[44].

Ниже по течению от Грана вновь появляется пушта. Природа изобретательна и артистична! Какие, однако, контрасты! После яркого разнообразия между Прессбургом и Граном ей вздумалось представить пейзаж грустный, унылый, монотонный…

В этом месте «Доротее» предстояло выбрать один из рукавов, огибающих остров Сентендре^[45]. Габара вошла в левый, что позволило мне обозреть город Вайтзен^[46] с полудюжиной колоколен. Одна из церквей стояла на самом берегу среди пышной зелени, отражаясь в воде.

Окрестные пейзажи вновь изменились. В долине стали появляться огородные плантации, по речной глади заскользили многочисленные лодки. Оживление пришло на смену спокойствию и тишине. Очевидно, мы приближаемся к столице. И что же это за столица! Двойная звезда! Пусть не первой величины, но все равно она ярко сияет в венгерском созвездии.

Судно обогнуло последний лесистый остров. Сначала появляется Буда, затем Пешт, неразделимые, как сиамские близнецы^[47]. Здесь мне предстоит отдыхать с третьего по шестое мая — времени вполне достаточно для осмотра достопримечательностей.

Между Будой и Пештом, между турецким и мадьярским городами — флотилии лодок, снующих вверх и вниз по течению, какие-то подобия галиотов^[48] с мачтами и вымпелами, мощными рулями, с далеко выступающими брусьями. Оба берега превращены в набережные, за ними роскошные здания, высокие шпили и церковные купола.

Буда, турецкий город, расположен на правом берегу; Пешт — на левом; и Дунай, сплошь усеянный зелеными островками, опоясывает Пешт — местность равнинную, где городу вольготно разрастаться. Правый берег крутой, увенчанный крепостью.

Сохраняя турецкие истоки, Буда стремится приобрести венгерский облик и даже, если внимательно приглядеться,— австрийский. В городе больше военных, нежели коммерсантов, ему явно недостает торгового оживления. Трава пробивается даже на тротуарах. Во многих местах шелковые национальные знамена полощутся на ветру. Можно подумать, что население обитает в осажденном городе. Тем разительнее контраст с оживленным Пештом. Кажется, что Дунай делит прошлое и будущее.

В Буде хватает казарм и военной амуниции; но все затмевают величественные дворцы. Сильное впечатление производят старинные церкви. Перед кафедральным собором, превращенным в мечеть^[49] во время оттоманского владычества^[50], я надолго задержался.

Дома, расположенные террасами, как на Востоке, окружены решетками. Я прошел по залам городской ратуши^[51], отгороженной пятнистым желто-черным шлагбаумом, к усыпальнице Гюль-Баба, месту паломничества^[52] турок.

Но большую часть времени у меня отнял Пешт. И, смею полагать, не напрасно. Двух дней оказалось недостаточно для знакомства с благородным университетским городом.

Следует взобраться на холм, расположенный в южной части Буды, в конце предместья Кёбанья, чтобы обозреть картину двух городов. Отсюда видны набережные Пешта и его площади, окруженные дворцами и отелями строгих архитектурных форм. Соборы с позолоченными нервюрами^[53]гордо вздымают свои шпили к небу. Панорама Пешта грандиозна, и не без причин этот город иногда предпочитают Вене.

Внизу — прекрасная долина Ракоша, где в давние времена венгерские рыцари собирались на шумные сеймы^[54].

В Пеште — великолепный музей с живописными полотнами и скульптурами, залами естественной истории и античного^[55] мира, с ценнейшими древними рукописями, монетами, этнографическими^[56] коллекциями. Нельзя обойти вниманием остров Маргит с лугами, рощами, купальнями на природных минеральных источниках, а также городской парк Штадтвальдхен, омываемый маленькой речкой, пригодной для легких лодочек… Чудесные тенистые уголки, беседки, игровые аттракционы, галантная толпа замечательно красивых мужчин и женщин радуют взгляд.

Накануне отъезда я зашел в один из центральных городских ресторанов. Любимый напиток мадьяр — белое вино с добавлением железистой воды — приятно освежил меня. Вдруг мне на глаза попалась развернутая газета. Крупные готические буквы^[57] заголовка привлекли мое внимание.

Вот что я прочел:

«Двадцать пятого мая в Шпремберге^[58] будут отмечать день рождения Отто Шторица, выдающегося ученого.

Этот необычный человек прославил Германию удивительными открытиями и изобретениями. Среди людей, склонных к мистике, Отто Шториц прослыл в некотором роде колдуном. Лет сто или двести назад его бы публично сожгли на площади как еретика. Ныне возросло число людей, убежденных в сверхъестественных способностях Отто Шторица и его тайном дьявольском могуществе. К счастью, свои секреты он унес в могилу».

Публикация завершалась прогнозом:

«Есть основания полагать, что на кладбище соберется большая толпа, как и в предыдущие годы. Кажется, суеверные жители Шпремберга ждут какого-то чуда и жаждут стать его очевидцами.

Городские сплетни расписывают самые невероятные события, происходящие на этом кладбище. Легковерные