слияние, после которого они тоже станут тройным существом. Это всем понятно? Три различных пола — это как бы личиночная форма, а тройное существо — взрослая форма.
Но Эмоциональная не хочет слияния, она не хочет порождать новое поколение. Больше всего ей не хочется становиться тройным существом и участвовать в начатой ими разрушительной работе. Однако ее хитростью вовлекают в окончательное слияние, и она слишком поздно понимает, что превратится не просто в тройное существо, а в то из них, которое больше остальных будет ответственно за научный проект, обрекающий другой мир на уничтожение.
Все это Лабориан сумел описать словами, словами и словами, но нам предстоит повторить его результат более быстро и резко, пользуясь образами и внушениями. Именно этим мы сейчас и попробуем заняться.
Они пробовали три дня, пока Уиллард не остался удовлетворен.
Измученная Эмоциональная, охваченная неуверенностью, отчаянно рвется наружу, а подсознательные внушения эту неуверенность нагнетают все больше и больше. Рациональный и Родительский уже наполовину слились, гораздо быстрее, чем при предыдущих слияниях, — они торопятся завершить процесс, пока его не прервала Эмоциональная, а та слишком поздно понимает, что это слияние окончательное, и вырывается… вырывается…
Все, конец. Обессиливающее ощущение поражения, когда после слияния возникает новое тройное существо, гораздо более близкое к человеку, чем любой другой персонаж компьюдрамы… но гордое и безразличное.
Научный проект будет продолжен. Земля покатится все дальше навстречу гибели.
И вдруг непонятно как, но у них получилось — то была суть всего, что пытался сделать Уиллард — стало ясно, что внутри нового тройного существа сохранилась частичка прежней Эмоциональной. Едва заметное колыхание ткани, и зритель начинал понимать, что поражение пока не окончательное.
Эмоциональная, запертая внутри существа более высокого порядка, еще не сдалась. Борьба будет продолжаться.
Вся группа смотрела завершенную компьюдраму — впервые целиком, а не в виде набора отрывков — и внимательно оценивала, не требуется ли где перестановка или редактирование. («Не сейчас, — подумал Уиллард — только не сейчас. Потом, когда приду в себя и смогу оценить работу более объективно».) Сгорбившись, он сидел в кресле. Он вложил в это слишком большую часть своей души. Ему казалось, что компьюдрама содержит все, что он хотел в нее вложить, и что он сделал все, что хотел; но насколько его благие пожелания отличаются от действительности? Когда действие завершилось и последний трепещущий подсознательный крик побежденной, и в то же время непобежденной Эмоциональной стих, он произнес лишь одно слово: — Итак? — Это почти так же хорошо, как «Король Лир», Джонас, — сказала Кэткарт. Все вокруг забормотали, соглашаясь, и Уиллард недоверчиво огляделся. А что им, в любом случае, оставалось сказать? Он поймал взгляд Грегори Лабориана. Писатель молчал, лицо его оставалось бесстрастным. Губы Уилларда сжались. От него по крайней мере он мог услышать мнение, подкрепленное — или не подкрепленное — золотом. Уиллард уже получил его сто тысяч. И сейчас он узнает, суждено ли им остаться электронными деньгами, запертыми в его карточке. Он поднялся и повелительно — от неуверенности — произнес: — Лабориан, я хочу поговорить с вами в моем кабинете.
Они сидели наедине впервые с того дня, когда началась работа над компьюдрамой. — Итак, что вы думаете, господин Лабориан? — спросил Уиллард. — Женщина, которая создавала подсознательный фон, сказала, что получилось почти столь же хорошо, как и в «Короле Лире», — улыбнулся Лабориан. — Да, я слышал. — Она совершенно не права. — Таково ваше мнение? — Да. А сейчас важно именно мое мнение. Так вот, она совершенно не права. «Три в одном» получились у вас гораздо лучше, чем «Король Лир». — Лучше? — На усталом лице Уилларда появилась улыбка. — Гораздо лучше. Посудите сами, с каким материалом вы работали, создавая «Короля Лира». Уильям Шекспир снабдил вас поющими словами, которые сами по себе музыка; он же одарил вас персонажами, которые, независимо от того, добры они или злы, сильны или слабы, умны или глупы, верны или склонны к предательству, всегда и во всем ярче и крупнее обычных людей; Уильям Шекспир переплел две сюжетные линии, которые взаимно усиливали друг друга, и тем самым полностью овладел сердцами зрителей. Каким стал ваш вклад в «Короля Лира»? Вы добавили нюансы, о которых Шекспир не имел, чисто по техническим причинам, ни малейшего понятия и даже мечтать о них не мог; но все эти изощренные технические штучки, оказавшиеся по силам вашей команде и вашему таланту, лишь кое-что добавили к шедевру литературного гения всех времен, трудившегося на вершине своего таланта. Но, взявшись за «Три в одном», вы стали работать с моими словами, которые отнюдь не пели, с моими персонажами, которые далеко не величественны, и с моим, далеко не блистательным сюжетом. Вы работали со мной, писателем-ремесленником, и создали нечто великое — то, о чем будут помнить еще долго после моей смерти. Благодаря вам хотя бы одна моя книга обрела бессмертие. Верните мне мои электронные сто тысяч, господин Уиллард, и я вручу вам это. Когда сто тысяч глободолларов были переведены с одной карточки на другую, Лабориан с усилием поднял пухлый портфель, поставил его на стол и открыл. Из него он достал коробку с крышкой на крючочке. Он аккуратно отодвинул крючочек и поднял крышку. В коробке заблестели золотые монеты с отчеканенным изображением Земли — Западное полушарие на одной стороне, а Восточное на другой. Двести крупных золотых монет, каждая стоимостью пятьсот глободолларов. Восхищенный Уиллард взял одну из них. Она весила примерно унцию с четвертью. Он подбросил ее и поймал. — Какая красота, — сказал он. — Все это ваше, господин Уиллард — сказал Лабориан. — Спасибо, что сотворили для меня компьюдраму. Она стоит каждой из этих золотых монет. Уиллард помолчал глядя на золото, и сказал: — Вы соблазнили меня создать компьюдраму по вашей книге, предложив это золото. Чтобы получить его, я до предела напряг все свои таланты и превзошел самого себя. Спасибо вам за это. И вы правы — такое наслаждение стоило каждой из этих золотых монет. Он положил монету в коробку и закрыл крышку. Потом поднял коробку и протянул ее Лабориану.
Вся группа смотрела завершенную компьюдраму — впервые целиком, а не в виде набора отрывков — и внимательно оценивала, не требуется ли где перестановка или редактирование. («Не сейчас, — подумал Уиллард — только не сейчас. Потом, когда приду в себя и смогу оценить работу более объективно».) Сгорбившись, он сидел в кресле. Он вложил в это слишком большую часть своей души. Ему казалось, что компьюдрама содержит все, что он хотел в нее вложить, и что он сделал все, что хотел; но насколько его благие пожелания отличаются от действительности? Когда действие завершилось и последний трепещущий подсознательный крик побежденной, и в то же время непобежденной Эмоциональной стих, он произнес лишь одно слово: — Итак? — Это почти так же хорошо, как «Король Лир», Джонас, — сказала Кэткарт. Все вокруг забормотали, соглашаясь, и Уиллард недоверчиво огляделся. А что им, в любом случае, оставалось сказать? Он поймал взгляд Грегори Лабориана. Писатель молчал, лицо его оставалось бесстрастным. Губы Уилларда сжались. От него по крайней мере он мог услышать мнение, подкрепленное — или не подкрепленное — золотом. Уиллард уже получил его сто тысяч. И сейчас он узнает, суждено ли им остаться электронными деньгами, запертыми в его карточке. Он поднялся и повелительно — от неуверенности — произнес: — Лабориан, я хочу поговорить с вами в моем кабинете.
Они сидели наедине впервые с того дня, когда началась работа над компьюдрамой. — Итак, что вы думаете, господин Лабориан? — спросил Уиллард. — Женщина, которая создавала подсознательный фон, сказала, что получилось почти столь же хорошо, как и в «Короле Лире», — улыбнулся Лабориан. — Да, я слышал. — Она совершенно не права. — Таково ваше мнение? — Да. А сейчас важно именно мое мнение. Так вот, она совершенно не права. «Три в одном» получились у вас гораздо лучше, чем «Король Лир». — Лучше? — На усталом лице Уилларда появилась улыбка. — Гораздо лучше. Посудите сами, с каким материалом вы работали, создавая «Короля Лира». Уильям Шекспир снабдил вас поющими словами, которые сами по себе музыка; он же одарил вас персонажами, которые, независимо от того, добры они или злы, сильны или слабы, умны или глупы, верны или склонны к предательству, всегда и во всем ярче и крупнее обычных людей; Уильям Шекспир переплел две сюжетные линии, которые взаимно усиливали друг друга, и тем самым полностью овладел сердцами зрителей. Каким стал ваш вклад в «Короля Лира»? Вы добавили нюансы, о которых Шекспир не имел, чисто по техническим причинам, ни малейшего понятия и даже мечтать о них не мог; но все эти изощренные технические штучки, оказавшиеся по силам вашей команде и вашему таланту, лишь кое-что добавили к шедевру литературного гения всех времен, трудившегося на вершине своего таланта. Но, взявшись за «Три в одном», вы стали работать с моими словами, которые отнюдь не пели, с моими персонажами, которые далеко не величественны, и с моим, далеко не блистательным сюжетом. Вы работали со мной, писателем-ремесленником, и создали нечто великое — то, о чем будут помнить еще долго после моей смерти. Благодаря вам хотя бы одна моя книга обрела бессмертие. Верните мне мои электронные сто тысяч, господин Уиллард, и я вручу вам это. Когда сто тысяч глободолларов были переведены с одной карточки на другую, Лабориан с усилием поднял пухлый портфель, поставил его на стол и открыл. Из него он достал коробку с крышкой на крючочке. Он аккуратно отодвинул крючочек и поднял крышку. В коробке заблестели золотые монеты с отчеканенным изображением Земли — Западное полушарие на одной стороне, а Восточное на другой. Двести крупных золотых монет, каждая стоимостью пятьсот глободолларов. Восхищенный Уиллард взял одну из них. Она весила примерно унцию с четвертью. Он подбросил ее и поймал. — Какая красота, — сказал он. — Все это ваше, господин Уиллард — сказал Лабориан. — Спасибо, что сотворили для меня компьюдраму. Она стоит каждой из этих золотых монет. Уиллард помолчал глядя на золото, и сказал: — Вы соблазнили меня создать компьюдраму по вашей книге, предложив это золото. Чтобы получить его, я до предела напряг все свои таланты и превзошел самого себя. Спасибо вам за это. И вы правы — такое наслаждение стоило каждой из этих золотых монет. Он положил монету в коробку и закрыл крышку. Потом поднял коробку и протянул ее Лабориану.