Роджер Желязны Ангел, Тёмный Ангел
Человек с портфелем вышел из будки и спустился по эскалатору к грохочущей ленте конвейера. Когда он подошел к конвейеру, перед ним полыхнула вспышка. Все двенадцать человек обернулись к нему. На его пути на мгновение возникла темная фигура. Раздался грохот, фигура исчезла, человек рухнул на пол. К концу дня в медицинском регистраторе появилась запись: «Смерть от несчастного случая». Это была правда. Чистейшая правда.Существо скользило по сырому туннелю, ведущему к реке. Оно знало: сверкнет вспышка, и жизнь его оборвется. На фасетах его глаз застыли шестьдесят четыре изображения высокой фигуры в маске. Фигура, облаченная в черное, высоко подняла мускулистую руку. Рука потянулась к существу, грянул гром, раздался крик боли… В тот же день медицинский регистратор сообщил: «Смерть от несчастного случая».
Поставив бокал шампанского, он расстегнул ей платье и обнажил плечи. Его руки ласкали ее, она вздохнула, и когда он коснулся ее губ, безвольно раскинулась… …и увидела, как за его спиной вспыхнул свет. Она закричала, но крик заглушил удар грома, сопровождавший мгновенное появление Ангела Смерти. В наступившей тьме она поняла: любовник умер. Это тоже был несчастный случай.
Стэйн работал у себя в парнике. Последние два года он каждый день проводил здесь три — четыре часа, обрывая мертвую листву и срезая секатором лишние ветви. Это был стройный мужчина шести футов ростом. Загорелое скуластое лицо его с темными глазами было обрамлено густыми бакенбардами, серебрившимися у висков. Он задел плечом глиняный горшок на полке и, заметив, как тот стал падать, поймал его и вернул на полку. Он собирался пересадить герань, когда зажужжал приборчик у левого запястья. Стэйн нажал кнопку: — Да? — Стэйн, — сказал голос, который, казалось, донесся из красных цветов в руке Стэйна. — Вы любите людей и иные формы жизни Вселенной? — Конечно, — ответил он, узнав трескуче-шипящий голос Моргенгарда. — Тогда подготовьтесь к длительному путешествию. Явитесь на свое старое место в Зале Теней. — Но я в отставке. Появилось много молодых, чья реакция быстрее моей. — Последнее медицинское обследование показало: ваша реакция не замедлилась. Вы по-прежнему в десятке лучших. Вы ушли в отставку в надлежащем возрасте, это ваше право — жить как сочтете нужным. Вам не приказывают, вас просят. Если не согласны, можете отказаться. Однако, если вы согласитесь, вы послужите делу, которое, по вашему признанию, любите. — Что вам нужно от меня? — Приходите в штатском, не в форме. Возьмите перчатки, туалетные принадлежности, продукты недели на две. — Хорошо. Связь прервалась, и Стэйн, пересадив герань, вернулся в дом. Насколько он знал, никого из таких, как он, никогда не вызывали из отставки.
Ее звали Галатея — чуть выше пяти с половиной футов, огненные волосы, зеленые глаза и бледная кожа. Мужчины находили ее приятной, но избегали ее общества. Они жила в предместье Киборга, древнего города на Анкусе в созвездии Кита, в большом старом доме, который сама переделала. К ней приходили большие счета от электрической компании Киборга. Галатея жила одна, если не считать механических слуг. Она предпочитала темные тона в одежде и обстановке. Время от времени она играла в теннис или фехтовала в местном спортивном центре. И всегда выигрывала. Мужчины, которые встречались с нею, говорили, что Галатея: глупа, умна, сверхсексуальна, ханжа, безразлична к жизни, полна joie de vivre,[1] алкоголичка, трезвенница и удивительная танцовщица. У нее было много кавалеров, но мало друзей, а ее любовники неизвестны. Она в больших количествах закупала химические реактивы; это наводило на мысль, что у нее есть лаборатория, где она занимается какими-то исследованиями. — Мы не знаем ответа, — сказал Симул. — От него нигде нет защиты, только здесь. Но я не могу здесь оставаться, если хочу выполнить свои функции. Следовательно, я должен скоро уйти, уйти тайно. — Подожди, — попросила она. — Ты не готов выжить самостоятельно. Еще месяц… — Это долго, слишком долго. Мы боимся, — ответил Симул. — Ты сомневаешься, что моя сила защитит тебя? Симул помолчал, обдумывая сказанное, потом заявил: — Нет. Ты можешь спасти это тело, но возникает вопрос: «Стоит ли?» Береги себя, госпожа. Мы любим тебя. Ты еще многое можешь сделать. — Посмотрим, — усмехнулась она. — Но пока ты останешься. Она вернула его на письменный стол в библиотеке и вышла, оставив наедине с шекспировским «Лиром».
Стэйн пришел к ее двери и назвал себя: — Стэйн из Айсборга. Дверь приоткрылась. Она вышла и спросила: — Вы ко мне? — Меня зовут Стэйн, — повторил он. — Я слышал, вы хорошо играете в теннис, и не просто хорошо, а очень хорошо. Я ищу партнера для участия в соревнованиях смешанных пар в Киборге. Я тоже неплохо играю. Вы не согласитесь играть со мной? — Насколько хорошо вы играете? — спросила она. — Лучше многих. — Лови! — крикнула она и, схватив с инкрустированного столика мраморную статуэтку, швырнула в него. Он поймал статуэтку, повертел в руке и поставил на место. — Реакция у вас неплохая, — сказала она. — Отлично, я буду с вами играть. — Вы поужинаете со мной сегодня вечером? — Зачем? — Затем, что я никого здесь не знаю. — Ладно. В восемь часов. — Я заеду за вами. — Тогда до восьми. — До восьми. Он повернулся и пошел к себе в отель.
…Они участвовали в турнире и, конечно, выиграли. Той победной ночью Стэйн и Галатея, одетые в черное, танцевали и пили шампанское. Танцуя, она спросила: — Чем вы занимаетесь, Стэйн? — Наслаждаюсь жизнью, — ответил он. — Я в отставке. — В тридцать с небольшим? — Тридцать два. Она вздохнула и расслабилась в его объятиях. — А чем занимаетесь вы? — спросил он. — Я тоже ушла на покой. Предаюсь своему хобби… Ну… и делаю что хочу. — А что именно? — А все, что мне нравится. — Я принес вам Гилагианскую орхидею, она пойдет к вашей прическе… — Но они очень дорогие, — удивилась она. — Не очень, если выращиваешь их сам. — А вы выращиваете? — Это мое хобби, — ответил он. Они присели к столу, допили шампанское и закурили. Она разглядывала орхидею и своего спутника. Клуб, где они коротали ночь, был отделан серебряным и черным. Звучала тихая музыка, ее улыбка светилась в полумраке, подобно свече. Он заказал десерт и ликеры, и Галатея заметила: — Ваши манеры безупречны. — Спасибо, но ваши еще