и на выходе получился какой-то поросячий визг. Его ослепила вспышка белого света. Когда к нему вернулось зрение, он обнаружил, что лежит поверх старого дурня. «Как это получилось?»

Во рту — липкая солоноватая жидкость. Кровь. Коул затряс головой, отчаянно пытаясь понять, что к чему.

Рябой стоял над ним. Его воздетый двуручный меч сверкал в солнечном свете, бросая солнечные зайчики на кольчугу. Коул старался сосредоточиться. Он видел Обелиск на фоне красного заката, красные кровавые пятна на белой кирасе стражника. «Моя кровь?»

Меч со свистом обрушился вниз. На этот раз Коулу удалось вовремя увернуться. Меч рассек воздух в том месте, где Коул лежал всего лишь мгновением раньше, и разрубил надвое голову старика. Осколки кости и ошметки мозга разлетелись по булыжной мостовой.

Стиснув зубы, чтобы унять боль в черепе, Коул поднял Проклятие Мага и вонзил его в ногу стражника. Мерцающий кинжал оставил неглубокую рану, и солдат, выругавшись, занес свой заляпанный кровью меч для очередного удара. Его напарник тоже придвинулся ближе, поднимая меч.

Коул отчаянно отползал назад, а рябой стражник свирепо обрушил клинок сверху вниз. Навстречу падающему лезвию внезапно взлетел Проклятие Мага и отбил здоровенный двуручник, как перышко. Рябой ударил Коула ногой в грудь. Раздался отвратительный глухой звук, и Коул растянулся на мостовой. Зарычав, стражник прыгнул вперед, намереваясь завершить схватку, но поскользнулся в луже крови, и его подвела раненая нога. Ругаясь, он с размаху грохнулся на булыжники.

«Вставай! Вставай!» Коул заставил себя подняться на ноги. Его нос и подбородок кровоточили, но по крайней мере руки и ноги все еще двигались. Второй стражник быстро приближался с занесенным для удара мечом.

Коул сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Вот к чему все свелось. Со своими ранами он не сможет одолеть солдата в рукопашном бою, да и доспехи стражника были намного лучше. Его собственная одежда из кожи не обеспечит ему достаточной защиты. Подняв левую руку, Коул взял на изготовку свой мерцающий клинок — он часто в этом упражнялся. Он не промахнется — судьба этого не позволит. Именно в такие мгновения герои совершают деяния, изумляющие историков.

Метнув кинжал, он наблюдал за тем, как Проклятие Мага, вращаясь в воздухе, летит точно к голове солдата. Великолепный бросок, он знал, что так и будет. Практика приводит к совершенству, особенно когда дело касается меткого от природы человека с безошибочной интуицией…

Тупая рукоятка кинжала ударила стражника в правый глаз. Яростно вопя, он схватился за лицо, а Проклятие Мага с лязгом упал на булыжную мостовую. Второй стражник уже поднялся на ноги и хромал к Коулу, рыча от ненависти.

— Убью ублюдка! — орал он, брызжа слюной.

Коул со всех ног бросился прочь.

Он бежал уже несколько минут. Ему казалось, что в груди полыхает пламя. Каждый вдох доставлял невероятное страдание.

Откашлявшись, Коул сплюнул кровью. Юноша слышал, как стражники преследуют его по извилистым улочкам, ведущим на юго-восток от Крюка. Распихивая плечами всех, кто встречался ему на пути, — в этих трущобах одни бедняки и нищие — он столкнул старушку в груду отбросов и теперь недовольно морщился при мысли, что ее крики привлекают внимание ведущих погоню солдат.

Дышать становилось все тяжелее. Что-то не так с его легкими. Коул перешел на шаг, а затем и вовсе остановился. У склада, смердящего тухлой рыбой, он опустился на колени и слушал, как приближается смерть. По щеке скатилась слезинка.

«Печальный конец», — с горечью подумал он.

СНОВА В БЕГАХ

Он тужился изо всех сил. Это словно пытаться протолкнуть булыжник сквозь игольное ушко. «Или протиснуть руку в одну из клеток Шамана».

Высокие Клыки — в другом мире, но есть такие воспоминания, которые нельзя оставить позади. И не важно, как далеко ты удрал.

Бродар Кейн прикусил губу и захрипел от усилия. Большими, покрытыми шрамами, трясущимися руками он держал свое достоинство. Боль была невыносимой. Будь оно все проклято, это просто жуткаяболь. Его брюху не раз доводилось встречаться и со стрелами, и с клинками, и они приносили куда меньше боли, чем это. По крайней мере, ему так казалось. Проблемы возраста. Это он над разумом шутки шутит.

Сосредоточенность. Вот ключ к успеху. Отгородиться от сводящего с ума уличного шума и сконцентрироваться на сиюминутной задаче. Это было гораздо легче там, в Клыках, где постоянно звучал шепот ветра, прерываемый лишь воем волков или других тварей, а человек уважал право другого на уединение — настолько, чтобы дать ему возможность спокойно отлить. Здесь же, в большом городе, казалось, все до единого хотят вмешиваться в твои дела. Торговцы суют ему в лицо свои товары, словно он — девушка для удовольствий на военной сходке у вождя. Просто безумие какое-то.

Сегодня он уже отшил одного торгаша — так, что тот едва не лишился чувств. Торговец схватил его за руку, очевидно, намереваясь вложить в нее какую-то ткань. Бродар Кейн извинился перед ним, когда осознал, что парень не собирался причинить ему вреда.

Он почувствовал, что постепенно давление в его мочевом пузыре начинает ослабевать. Обструкция мочевых путей, посредством которых очищается организм, — вот что сказал ему доктор. Он хотел сделать небольшой разрез и насилу унес ноги, а то Кейн затолкал бы ему все его металлические инструменты в… Ну, это было бы очень неприятно. Бродар не прожил бы так долго, если бы позволял мужикам с острыми инструментами крутиться поблизости.

Десять, девять, восемь, семь…Он мысленно вел обратный отсчет, следуя безмолвному ритуалу. Если он чему и научился за свои долгие годы, так это тому, насколько важно соблюдать определенный порядок, чтобы защитить тело от разрушительного действия времени. Это не имело ничего общего с суеверием. Или с тем, что он стареет.

Пять… четыре… три…и он с облегчением вздохнул, когда боль сп а ла, и его мочевой пузырь изготовился опустошиться. Два… один…

— Вот дерьмо. — Звуки шумной погони помешали ему, когда он был уже на грани избавления, несколько капель обесцвеченной мочи скатились по его ноге, прежде чем его кран заело, как легкие мертвеца.

Кейн сунул предательский член обратно в штаны и вышел из бокового переулка, решительно настроенный выяснить, что там за суматоха.

Кто-то за это заплатит.

К стене старого склада, стоявшего немного дальше по улице, привалился парень. Он уронил голову на грудь, дыхание его было прерывистым, словно у него внутренняя рана и нужно бороться за