ионизированного газа в миллион километров диаметром, сверкавший электрическими разрядами, грохотавшими во мгле вокруг нагого звездного ядра. В пространстве господствовала абсолютная, если судить по провинциальным земным меркам, пустота, значит, о звуках и речи быть не могло, но Элоиза слышала, как все это гремит и захлебывается от бешенства.

Люцифер тихо произнес:

— Осколок ядра. Каким-то образом потерял угловую скорость и его втащило на кометную орбиту. Благодаря внутренним потенциалам сохраняет пока более или менее стабильную форму. Словно солнце пытается родить планету.

— Эта штука врежется в нас до того, как мы запустим двигатели, — сказал Шили. — Экранам не справиться. Если знаешь какую-нибудь молитву, помолись за нас.

— Люцифер! — воскликнула она. Как она может умереть, если он останется жив.

— …Думаю, что сумею столкнуть его с орбиты, — сказал он с твердостью, до тех пор ей неведомой. — Объединить мои поля с его полями, зачерпнуть энергии и тут же высвободить, нестабильная конфигурация… Да, думаю, что смогу вам помочь. Но и ты, Элоиза, помоги мне. Поддержи меня.

Она чувствовала, как хаотический магнетизм раскаленной материи вгрызается в магнетизм Люцифера, как трясет его и колотит. Это была ее боль. Он изо всех сил пытался сохранить стабильность, и это была и ее борьба за жизнь тоже. Газовое облако и ауригеец сплелись в единый клубок. Его силовые поля, словно конечности, обхватили противника, он с огромной силой выбрасывал газ из своего ядра, буксируя раскаленную массу к краю потока, низвергающегося в солнце, он глотал атомы и выплевывал их назад до тех пор, пока облако не поглотилось потоком полностью.

Элоиза в своей кабине помогала ему, чем могла, ее кулаки были разбиты в кровь.

Бой закончился.

Она едва расслышала весть, посланную слабеющим Люцифером.

— Победа.

— Твоя, — всхлипнула она.

— Наша.

Благодаря приборам люди видели, что сверкающая смерть пролетела мимо.

— Возвращайся! — умоляла она.

— Не могу. Слишком истощен и измучен. Лечу к ядру. (Словно ладонь раненого поднялась, чтобы погладить ее по щеке.) Не бойся за меня. Когда подлечу ближе, зачерпну материи из туманности, пополню запас энергии. Мне потребуется время, чтобы по спирали уйти в открытый космос. Я вернусь к тебе, Элоиза. Жди меня. А пока отдохни. Выспись.

Товарищи отвели ее в амбулаторию. Люцифер слал сны об огненных цветах, радости и звездах, которые были его домом.

Но вскоре она очнулась с криком. Врачу пришлось дать ей успокоительное.

Люцифер не вполне понимал опасность столкновения с чем-то таким, что коробит и корежит само пространство и время.

Его скорость резко возрастала. Но это — по его мерке, а с «Ворона» наблюдали за ним уже добрых пару дней. Изменились свойства материи. Он ни от чего не мог оттолкнуться достаточно сильно и резко, чтобы обрести шанс на спасение.

Излучение. Голые ядра атомов, элементарные частицы — рождающиеся, распадающиеся и вновь нарождающиеся — проникали в него, пронизывали насквозь. Он слой за слоем лишался тела. Белым делирием маячило ядро Сверхновой. Когда он приблизился, оно сжалось, сгустилось, стало таким ярким, что само понятие, скрывавшееся за этим словом, потеряло смысл.

— Элоиза! — крикнул он в агонии распада. — Элоиза, помоги мне!

Звезда поглотила его. Он оказался растянутым на бесконечную длину, сжатым в бесконечно малую точку, и вместе с нею провалился в небытие.

Корабль рыскал в безопасном отдалении: исследования продолжались.

Капитан Шили навестил Элоизу в амбулатории. Она приходила в себя, ее силы — физические — восстанавливались.

— Я назвал бы его человеком, — заявил капитан, повысив голос, чтобы перекрыть шум машин. — Только этого мало. Он был совсем иным, чем мы, но погиб, спасая нас.

Она посмотрела на него глазами настолько сухими, что это показалось ненормальным.

— Он — человек. Разве у него нет бессмертной души?

— Гм… да, пожалуй… если верить в существование души, то, конечно…

Она тряхнула головой:

— Так почему же душа не может уйти на вечный покой?

Капитан оглянулся, разыскивая врача, и с неудовольствием убедился, что тот оставил их одних в этой тесной каморке.

— Что вы хотите этим сказать? — заставил он себя похлопать ее по руке. — Я знаю, что он был вашим другом. Но это была хорошая смерть. Быстрая, чистая. Я сам хотел бы, когда придет мой час, умереть так же.

— Для него… да, вероятно. Должно быть. Но… — она не смогла закончить. Вдруг зажала уши. — Перестань! Прошу тебя!

Шили сказал что-то успокаивающее и быстро вышел. В коридоре ему встретился Мазундар.

— Как она там?

Капитан нахмурился.

— Плохо. Ее надо бы срочно показать психиатру.

— Почему? Что-то не в порядке?

— Она думает, что все еще его слышит.

Мазундар ударил кулаком в раскрытую ладонь, и Шили почувствовал, как все внутри него сжалось.

— Слышит, — сказал Мазундар. — Конечно же, она его слышит.

— Но это невозможно! Ведь он погиб!

— Вы забыли о парадоксе времени, — возразил Мазундар. — Он пал с небес и мгновенно погиб, это правда. Но во времени Сверхновой. Не нашем. Для нас же звездный коллапс будет длиться бесконечно долго. А расстояние для телепатии — не преграда, — физик ускорил шаг, удаляясь от изолятора. — Он всегда будет с нею.

Примечания

1

Покой вечный даруй им, Господи, и свет вечный да светит им. Господи помилуй! (лат., греч.)

(обратно)