- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (144) »
Пикник начинается в субботу
Это был самый обыкновенный пикничок…
То есть, нет: конечно же, самый необыкновенный. Но начинать лучше не с этого, иначе вы запутаетесь и совершенно ничего не поймёте…
Я вообще сильно сомневаюсь, что вы поймёте. И что поверите, не верю. Но ведь так всегда, у каждого ведь в запасе имеется пара баек, про которые любой скажет: бред, гонит. И ты хоть лоб расшиби — мол, так оно и было, ни словечка от себя не вставил — только ржут пуще, пальцем тычут да языком прицокивают: ишь, собака, может же, когда захочет!.. У тебя мурашки по коже, а им хахоньки. Вспоминайте: было? Было. И не по разу. Вот и сейчас тот же случай. Не гоню я, в общем. Хотя, какая теперь разница…
А началось с того, что брат приехал, Андрюха, младшенький мой. Ну как младшенький — младшенькая у нас Светка, чудо в перьях, тридцать три несчастья. Бабе сорок через полгода, а со стороны — салага и салага.
Ей бы эту историю и рассказывать — тот ещё Баян. И сюжетов не меряно, притягивает она все эти катаклизмы, что ли? У меня тогда грешным делом мелькнуло даже: а не из-за неё ли всё и… Ну да, опять же, чего уж теперь…
Короче, приехал Андрюха. А жалует он нас в пятилетку раз. И обычно без предупреждения, натуральным снегом на голову. А тут погоду как с собой привёз — первое настоящее тепло того запоздалого лета. «Вот это я понимаю гостинец!» — это уже Анька, жена моя, если сами не сообразили. И чего теперь? — говорит. — На огороде, что ль, сидеть? Мне: иди заводи, Светке звонит: хватай своих и сюда двигайте — поедем Андрюхе красоты казать. Он: что? вот так вот, не выпимши, не закусимши? А там, говорит моя Анечка, и напою, и накормлю — такой день да не украсть? И давай сумки набивать.
А места у нас и в самом деле чудесные. Зря, что ли, братан в глаза прямо и говорит: не к вам я езжу — на воздух здешний полюбоваться, небушком родным подышать. И ведь прав стервец: есть в тутошних широтах что-то неповторимое. Опять же, Ока под боком. Собрались, в общем, на раз и два…
А за воротами уже гудят: Светка с Вольдемаром подкатили с пацанами своими. Тимке восемнадцать, студент, из тех, что ботаниками зовут. Друзья — кто по клубам шарится, кто уже бабки рубит по-тихому, а этот сутками за компутером — не подойди. Светка жалуется: двух слов от него за день не услышишь. «Тим, ты ел? — Ел. — Пойдёшь куда? — Не-а». И всё тебе общение. Единственный, на кого реагирует — Егорка. Тот у них поздний, шести нет, а дружные — хоть кино снимай. Тим даже сказки ему на ночь читает — идите, говорит, зеркалом своим кривым любуйтесь, а мы уж тут сами. Овсянку по утрам сам варит — и себе, и мелкому. Одно слово: старшой. Хорошие, в общем, пацаны. Правильные. Не то что моя Шпана Валентинна…
Нет, так-то Лёлька прелесть редкая. Просто обидно немножко: у Светки одни мужики, а я как в малиннике. А шпаной зову исключительно за возраст — тринадцать егозе, вот и строит нас: она же хоть и шпана, а Амадеус, наша Лёлечка, взяла и выжила вопреки всем прогнозам. А мы радуемся и терпим порой, чего ни один Макаренко бы не стерпел. Ведь это ж Лёлька!..
Единственная, между прочим, кто закочевряжилась тогда ехать: вечером, видишь ли, футбол, наши, видишь ли, с греками рубиться будут, а она должна в это время курицу горелую грызть да ноги в воде бултыхать, потому что ясно же, вернуться не успеем и тому подобное. Главное, нам, мужикам, до барабана, а этой вынь да положь.
Анька: ну ты чо? какие ещё греки? ты с дядькой каждый день, что ли, видишься? — молчит, щёки надула, ни да, ни нет. Хотя видно же: так уж, для проформы бунтует, хочет, чтобы поуламывали. И тут Андрюха: полностью, говорит, с племяшницей солидарен. Пускай, говорит, эти ненормальные отправляются комаров кормить, а мы щас пивка возьмём и поглядим, как наши орлы этим ахейцам чо положено куда надо натянут, ты пиво-то уже пьёшь, подруга? Подруга не выдержала, прыснула и умаршировала типа матери помочь собираться. Андрюха кивает: учись, дерёвня, а по глазам вижу — ему и самому такой расклад больше по душе. Но — мероприятие! И дисциплина должна превалировать, а-а-а как же!..
…А вот тут стоп…
…Андрюх, не перебивай!
…Стоп, сказал. Туманно, брат, излагаешь. А надо внятно и по делу. Типа: такого-то числа ко мне, такому-сякому, беспартийному, не привлекавшемуся, сорока семи лет…
…Слушай, отвянь…
…Спокойно!…
…Отвянь, сказал!..
…Ну ты тихо, тихо граблями-то!.. такого-то числа такого-то месяца ко мне нежданно нагрянул брат Андрей — молодой, подающий надежды писатель…
…Фу ты молодой выискался! Год разницы, а туда же…
…А это уж не вам, Валентин Палыч, судить. Кому положено очень даже ещё и подающий… А на греков под пивко я и впрямь поглазел бы с куда большим, чем костры палить, водочку разливать да гусениц от шашлыка вилкой гонять!..
…Слушай, вот ты чего всё время встреваешь? Рассказываю, как могу… Короче: багажники сумками набили, стульями складными, одеялками всякими. Мангал запихали, угля мешок, карабинчик пневматический до кучи — мальчишки любят…
…Ещё бы не мальчишки, самого за уши…
…Сделай милость, заткнись, а?..
…Всё, всё, молчу, как нету меня тут…
…А тебя т у т и нет…
Упаковались, значит, а у Лёльки новый прибамбас: пусти, пап, за руль. Я, понятно, сдерживаюсь. Тысячу ведь раз уже говорено, чего опять-то? А тут и Анька туда же: да ладно тебе, пусть порулит маленько, всё равно ж, считай, всю дорогу по полю. И Андрюха, подзуживает: жмот ты, Валюх. Жмотом был, жмотом и помрёшь! А я же упёрся уже, и хоть и понимаю, что девонька моя на педали жмёт не хуже материного и что охота ей перед дядькой порисоваться; а — нет и всё.
…Валь, а я, знаешь, тогда ещё подумала: может, зря ты ей повести не дал? Может, если бы она везла, тюкнулись бы мы в какую канаву, и… ну так, не насмерть, без особого членовредительства… и чёрт бы с ним, с джипом… Да я бы и насмерть согласна — только чтобы я одна, зато…
…Анют, не надо. Сто раз уже говорили. Хватит.
В общем, не пустил я мою Лёлечку за руль. Плюхнулась она рядом — дверью только шарахнула как калиткой. В расчёте, что взорвусь и прогоню телик смотреть. Ну вот не хотела ехать, и всё тут. Подсознательно, наверное, но очень не хотела. Сидит и в окно пялится. Знает партизанка, как я этого не люблю. А куда деваться: любишь не любишь — терпи («жлоб»). И эти двое — тоже молчком. Сатрапа, видишь, нашли. Ладно, думаю,
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (144) »