– Нет, ну это невозможно, – бормотала я себе под нос.

Уже час я брожу по многочисленным комнатам и не могу остановиться ни на одной. Каждая следующая краше предыдущей.

– Может, мне жить в каждой по месяцу? – пришла в мою голову новая мысль.

Комнаты были великолепны. Такие же сказочные и роскошные, как и холл внизу. Каждая украшена по-особенному. В своей неповторимой манере, отличаясь и отделкой, и цветом.

Были апартаменты, где в прихожей бил фонтан, а в спальне стояла кровать, окруженная живыми цветами, и вьющиеся лианы спускались с балдахина.

Были комнаты, где стены были обтянуты дорогой парчой, а пол покрывали пушистые шкуры неизвестных животных. Были и те, где кровать была сделана из цельного куска янтаря, а потолок оказался зеркальным (зачем, интересно?).

В итоге, когда удивляться и восхищаться сил уже не осталось, я остановилась на обычной простой спальне в розовом цвете. К ней прилегали маленький будуар с гардеробом и небольшой бассейн-купальня. Я со вздохом упала на кровать и наконец расслабилась.

Меня немного мучило раскаяние. Пусть я и своровала кольцо из благих намерений (хотелось так думать), чтобы помочь папе и не дать развалиться нашему семейному бизнесу, но в глубине души я догадывалась о своих эгоистичных мотивах – сбежать от нежелательного брака, посмотреть мир (пусть отдельно взятый замок, но начало-то положено!), сделать первый шаг к своей самостоятельности.

«Не тревожься, Бель, – мысленно сказала себе, – это же всего на год! Через год ты вернешься к семье, и все будет как раньше».

С этими мыслями я и не заметила, как заснула.

****

И началась моя полусамостоятельная жизнь. Утром в спальне появлялся завтрак. Так, ничего особенного, в принципе я и сама могла бы готовить. Но кроме воровства фруктов из сада, к сожалению, у меня ничего не получалось. То ли продукты находились далеко, то ли магия замка слушалась только хозяина, но после нескольких попыток приготовить себе еду я бросила эту затею. Может, хозяин не хотел, чтобы я ела в своих комнатах? Ведь ближе к вечеру он высокомерно мне заявил, что «обед в столовой будет ждать меня в пять». Я бродила в библиотеке, выбирая себе книги. Его обычный невнятный сиплый голос раздался откуда-то сверху. Я подняла голову – ни балконов, ни отверстий в потолке не было. Где же он прячется?

Поначалу я вздрагивала, заслышав идущий из ниоткуда голос, но потом привыкла. Маг наблюдал за мной, как за каким-то странным малоизученным зверьком. Не трогал, не ругался, не поучал, не критиковал (как любят делать старики), только наблюдал. Я спиной чувствовала тяжелый взгляд, сидя в библиотеке или гуляя по парку, или даже идя по коридору. Всегда оборачивалась и никогда никого не находила. У него что, полно потайных ходов в замке? Или он стал невидимкой? Вероятнее всего, первое, так как я ни разу не слышала, чтобы кто-то из магов был способен на невидимость.

Он обитал в своем крыле замка, я – в своем. Мое извечное любопытство постоянно толкало меня на свершения. Каждый день я выходила на «промысел» (так я это называла). Я уже облазила свое крыло, побывала во всех спальнях и кладовках, залезла на чердак и посетила маленькие комнатки в башне (там находилась небольшая обсерватория). Далее на очереди был подвал. Я выучила план поместья как свои пять пальцев. Перед фасадом замка был разбит тот великолепный парк, за домом находился небольшой глубокий пруд (думаю, там водилась форель, так как она часто появлялась на столе в жареном виде). Пруд окружал фруктовый сад. По периметру (около полутора километров в диаметре от замка) возвышался неприступный магический забор, высотой метра три-четыре. Я тщательно обследовала его (потратила целый день), но не нашла ни одной лазейки. Ни ворот, ни калитки…

Зачем ему был нужен папа? Маг почти не разговаривал со мной и не искал моего общества. Прошел уже месяц как я гощу здесь, а мы еще ни разу не виделись.

– Как вас зовут? – однажды громко спросила я, подняв голову вверх. – Мне же нужно как-то вас называть.

– Аскар, – через некоторое время донесся приглушенный ответ.

– Нет, я так не могу, – ответила я задорно. – Меня учили, что старших надо называть уважительно. Мне нужно полное имя. Господин…

Я сделала паузу.

– Аскар, – еще раз произнес из темноты голос, – просто Аскар.

– Ладно, – с улыбкой согласилась я, – буду звать вас господин хозяин… или господин Аскар.

Голос насмешливо хмыкнул:

– Как хочешь, так и называй. Обед будет ровно в пять. Не опаздывай.

****

В моей гардеробной комнате появились роскошные платья. А когда я попыталась сделать себе одежду – опять ничего. Меня раздражала эта выборочная возможность применять магию. Но пока я только молча злилась.

Каждый день в пять часов я находила в столовой накрытый разнообразными яствами стол, но ни разу – хозяина за ним. Еды было столько, что можно было бы накормить десятка два людей. Я садилась, немного ела, брала что-нибудь себе на вечер (пирожок или пирожное), вставала и еда сразу же пропадала со стола, как будто ее и не было.

Наконец у меня получилось сделать себе штаны и рубашку (давно хотела получить такую одежду, но хозяин отказывался мне ее создавать). Обследовать чердаки и подвалы в пышных платьях было ой как неудобно. И я придумала! Ведь можно не только пользоваться магией, но и работать иногда руками. Ткани-то у меня было много: в гардеробе висело десятка три новых, совершенно не подходящих для меня платьев. Я выбрала одно, самое вычурное, с глубоким (и как такое можно носить?) вырезом, распустила по швам и вот – штаны и рубашка готовы. Я так радовалась тому, что перехитрила хозяина, что одевала их постоянно, на все свои вылазки.

Вспоминала ли я о доме? Скучала ли за отцом, братом, сестрами? Конечно. Почти каждый день. Но я успокаивала себя тем, что если бы я послушалась папу и вышла замуж, то точно так же уехала бы за тридевять земель в чужой замок и виделась бы с родными раз в пару лет.

****

В скором времени я совершенно осмелела. Путешествовала по замку в штанах и рубашке, надевая платья только на обед. И то, после того, как мне настойчиво намекнули, что я останусь без еды, если буду приходить в неподобающем виде (однажды я, не успев переодеться, спустилась в банкетный зал в пыльных штанах и грязной рубашке – очень есть хотелось). После