выбраться из ямы и растереть. Он дёрнулся, как если бы я его ударила. Он таращился на меня широко распахнутыми глазами.

— Ты не он, — первое, что он прошептал. Надо было бутылку воды захватить, он же, наверняка, пить хочет до одури.

— Я не он, — подтвердила спокойно. Особым остроумием наша беседа не блещет, но пусть так, чем истерика этого мальчишки.

— Я тебя не знаю.

— Взаимно, — ответила я. И тут парень заметно напрягся:

— Он приказал тебе выпустить меня?

Я осторожно мотнула головой, и паренька прорвало. Он вцепился в мои руки клещом и разревелся. Сквозь его всхлипы и судорожные подвывания, я слышала:

— Что же делать? Он же узнает! Он меня накажет! Он не разрешал. Ты должна закопать меня обратно.

Я глупо моргнула, а он продолжал рыдать. Понятия не имею, что делать, как успокоить. К тому же паренька, я признаться, не понимала. Я списала странности его требования на истерику. И по какому-то наитию спокойно и властно произнесла:

— Закапывание отменяется. Это кладбище моё.

Парень дёрнулся, глаза его стали ещё шире, он отцепился от меня, даже чуть отодвинулся и шёпотом спросил:

— А вы кто?

Надо же, на вы перешёл. По крайней мере, рыдать перестал, и то хлеб. Я совершенно не представляю, что делать с плачущими. Я не умею утешать. Или умею. Вон, на парнишу подействовало. Закрепим успех:

— Я хозяйка этого кладбища.

Дальнейшее сложно назвать успехом. Паренёк понурился, и голос его стал совсем тихим.

— Вы меня накажете за то, что я здесь?

Нет, его логику я решительно не понимаю. Я только уловила, что слово хозяйка на него действует.

— Не думаю. Сейчас ты встаёшь и идёшь за мной в дом. Я дам тебе поесть, потом примешь душ и ляжешь спать. Утром мы с тобой поговорим, и ты поможешь мне восстановить эту могилу.

Парень закивал, как болванчик. Пошатнувшись, поднялся на ноги и замер. Я медленно оглядела его с ног до головы. Не уверена, что парень в состоянии идти за мной по кладбищу. Зуб даю, споткнётся или навернётся либо об плиту, либо холмик, но мальчишка совсем не выглядел готовым взять меня за руку. Не смертельно. Я неспешно пошла к дому по ближайшей заросшей тропке.

Я чувствовала себя усталой, поэтому показала, где кухня, распахнула ближайшую комнату на первом этаже, к которой примыкала ещё одна ванная, и ушла наверх. Я подставила к двери стул, потому что лучше ничего не придумала, а к списку дел первой необходимости добавила замену двери в спальню на более прочную и врезку замков. Да, я параноик.

Этой ночью снов я не видела. Или не помню. Кажется, были просто тьма и холод, среди которых я плыла, как плывёшь в море, раскинувшись на спине.

Глава 3

Утро для меня началось ближе к полудню. Парнишка, уже умытый и прилизанный, с настороженными пугливыми карими глазами соскочил с табуретки при моём появлении на кухне. Я махнула, обозначая, что пускай сидит. Он неуверенно вернулся за стол.

— Доброе утро, — произнесла я и, глянув за окно, поправилась, — В смысле день.

— Доброе, — пробормотал паренёк и заёрзал.

При свете дня я могла его, наконец, рассмотреть. Худой, не слишком высокий, блондинистый. Не знаю, сколько ему лет, но по поведению и кричащей неуверенности он ребёнок ребёнком. Я отметила, что проволока по-прежнему на шее найдёныша.

Отвернувшись от мальчишки, я переключилась на то, зачем пришла в кухню: заварила чай и достала из холодильника йогурт. Я не люблю чай, предпочитаю кофе, но растворимый я не признаю, с туркой возиться долго, а хорошей кофемашиной мне ближайшее время обзавестись не светит — не по карману.

Я села напротив своего найдёныша. Парень кусал губы, бросая на меня пугливые взгляды, а мне было лень начинать разговор до завтрака. Наверное, я не очень хороший человек, потому что страдания мальчишки меня не трогали, скорее раздражали. Несмотря на какие-то детские реакции, он не на много младше меня. А ещё я пыталась сообразить, почему у него вокруг шеи обмотана проволока. Явно, нечто знакомое, но с утра я соображаю с трудом.

Я покончила с чаем и йогуртом, принялась нарезать бутерброд. Проблемы подождут. Сейчас я не сомневалась, что влезла во что-то очень неприятное. Точнее, перешла дорогу загадочному «он». И если я понимаю правильно, то мне придётся не только думать о своей безопасности, но и парнишку защищать.

— За что тебя закопали? — начала я. Я всё-таки сообразила: проволока серебряная и, будучи на шее, она не позволяет оборотню перекидываться. До определённой степени, конечно. Вожаку такая мелочь не повредит, альфам требуется ошейник повесомей, этак на килограмм. Или три, если с гарантией.

— Я упустил дичь, — буркнул он, быстро глянул в мою сторону, и уткнулся взглядом в сложенные перед собой ладони.

— Это не полный ответ.

Он слегка вздрогнул.

— Стая охотилась. Мы гнались за дичью. Я мог схватить, но не успел. Догнали другие.

Я внимательно смотрела на паренька. Он произносит слово «дичь» так, словно это эвфемизм. За упущенного оленя стая наказывать не станет, ведь речь не о добыче пропитания, а о развлечении. Та охота была работой. Получается, оборотни преследовали человека или кого-то другого разумного.

Мне вспомнился «он», про которого спрашивал вчера мальчишка. Очередная странность. Если бы речь шла о члене стаи, он назвал бы статус. Да и наказание не похоже на те, которые приняты у оборотней. Куда больше тянет на извращённую человеческую мысль. Предположу, что в противниках у меня затесался чёрный маг. Перспективно.

— Мне каждое слово из тебя вытаскивать? — я добавила в голос властные ноты. Парень явно не доминант, должен подчиниться. Он заговорил срывающимся голосом.

— Ясновидец отказался ему помогать, и он приказал стае устроить на него охоту. Лион сказал, чтобы я участвовал тоже. А я не смог убить дичь, даже то, что я был зверем, не помогло. Я его глаза увидел. Он заметил и наказал, он откуда-то узнал, что я с детства вижу один и тот же кошмар. Ночь, на кладбище поднимаются трупы, а я бегу и увязаю в могиле. Это всё.

Парень всхлипнул, затих, но вдруг затрясся мелко и часто. Я непроизвольно поёжилась и отвернулась к окну. Картина обретала ясность. Некто «он» подмял под себя стаю. Какой же силой надо обладать, чтобы оборотни поджали хвосты? Вероятно, стая небольшая, а лидер слабый, но всё равно. Парень назвал вожака Лионом. Есть, конечно, шанс, что это имечко, но обычно так своего лидера зовут тигры.

— А представиться не хочешь? — ехидно хмыкнула я, готовясь задать самый сложный для моего найдёныша вопрос. Он смутился.

— Ксан. Меня зовут Ксан.

— Ксан, а он это