Рудо Мориц Его большой день

Наш друг Рудо Мориц

Известный словацкий писатель Рудо Мориц родился в 1921 году в небольшом селе Сучаны, закончил педагогическое училище, работал учителем в словацком селе… Затем вторая мировая война, активное участие в Словацком национальном восстании. После войны учеба в Братиславском педагогическом институте, научная работа в области педагогики и как естественное продолжение всей предыдущей деятельности — работа в Государственном издательстве детской и юношеской литературы «Младе лета», которое он уже многие годы возглавляет.

Но это лишь краткий перечень биографических данных.

А за ним напряженная творческая жизнь популярного автора многих произведений для детей и юношества, огромная организаторская работа в братиславском издательстве «Младе лета», которое стало центром издания детской литературы в Словакии и получило широкое международное признание, неутомимая деятельность пропагандиста социалистической детской литературы во всем мире.

Трудно сказать, что главное в его деятельности, но все же самым любимым занятием, которому Рудо Мориц посвятил около тридцати лет своей жизни, остаются книги для детей.

А их он — начиная с 1947 года, когда вышла в свет его первая книжка «Лыжник Мартин», — написал уже более двадцати пяти.

Рудо Мориц пишет о современной жизни словацких ребят, о спорте, но главное место в его творчестве принадлежит двум основным темам — прошедшей войне и природе.

Участие в Словацком восстании оставило большой след в жизни писателя, и потому повести о войне и борьбе с фашизмом занимают такое важное место в его творчестве. Наиболее известные из них, такие, как повесть «Взрыв», во многом автобиографичны.

Родившийся, в словацком, селе, впитавший в себя с детства всю необычайную красоту родного края, Рудо Мориц и впоследствии не порывает духовных связей со своими истоками. Вот почему рассказы о природе — неотъемлемая и важная часть его творчества. Наиболее известные книги этого цикла: — «Из охотничьей сумки» и «Сказки о лесе». Любите природу, дружите с ней, уважайте ее и оберегайте — говорит нам писатель.

Вот все, что хотелось сказать, хотя бы кратко, о нашем словацком друге Рудо Морице, прежде чем вы откроете его книгу.

С. Алексеев

Как я стал писать…

Как я стал писать? Когда я впервые столкнулся с искусством? Что в первый раз задело нежные струны моих чувств? Может быть, книжка? Или незабываемая картина? Или песня? Не так уж легко это мое возвращение в годы детства с целью узнать, что было первым и самым сильным. А может, одно было связано с другим, кирпичик ложился к кирпичику. Потому что и в самом деле все было не так-то просто.

Мне кажется, что все началось со сказки. С волшебной народной сказки. И с бабушки. А еще с природы…

Мы часто ходили к бабушке. Это была маленькая женщина, крохотное, небольшого роста создание; тяжелый труд иссушил ее, но бабушка сопротивлялась годам и тяжкой работе у хозяев.

Она жила в небольшой живописной деревушке в Турце. Уже само название этой деревушки было сказочное: Полерека. И была эта небольшая деревушка будто скроена для нашей бабушки. Вместе с ригами здесь было не больше двадцати построек. С одной стороны ее окружали горы, с другой — цветущие луга. А на верхнем конце прямо из отвесной скалы вытекал мощный источник, теплица, который всего на каких-нибудь сто метров ниже вертел тяжелое и обросшее мхом мельничное колесо. Мельница непрерывно постукивала. И даже стук ее был похож на сказочный.

И среди этого волшебного мира бабушка, положив натруженные руки на колени, рассказывала нам, детям, но вечерам сказки. Говорила она медленно, звуки произносила мягко, как и все в этой части Словакии, а мы тихо слушали. Неизвестно, откуда бабушка брала свои сказки, — может, у нее был какой-то волшебный мешок, из которого она их доставала, потому что каждый вечер рассказывалась новая сказка. Мне больше всего нравилась сказка о «Храбреце-удальце» — о парне, который ничего не боялся.

Тут где-то и началось мое знакомство с искусством. Со сказочной деревенькой, со сказочной скалой, из которой била чистая вода, со сказочной бабушкой и с самой сказкой. И к этому надо добавить дядиных сказочных коней, которые вообще-то возили тяжелые телеги, но мне казались такими буйными, что на них можно было перескакивать и через стены замков. И еще воскресные вечера, наполненные задушевным пением.

Вот так-то и начались мои встречи с настоящим искусством.

Потом пришло время книги, вернее, книг. Это не были «Робинзон Крузо» или «Остров сокровищ», приворожила меня впервые гораздо более скромная книга — «И грянул бой» Разусовой-Мартаконой. Простая история в стихах о жизни сельских мальчишек, которые разделились на два лагеря — на верхний и нижний конец деревни, а потом устраивали разные проделки; точили старые сабли, найденные у дедов на чердаках, шили боевые знамена из материнских юбок, таскали яблоки из господских садов. Вероятно, книжка эта очаровала меня не блеском ритма и рифм или поэтических узоров, а содержанием, близким моим мечтам и увлечениям.

Хотя никто меня не принуждал, я знал большую часть этого поэтического творения наизусть. Я декламировал его своим товарищам, а потом мы разыгрывали в лицах то, о чем было написано в книжке. До сих пор эта книжка занимает в моем сердце место, и я не верю тем, кто говорит мне, что она уже устарела и краса ее поблекла. Но сам я ее не хочу читать, чтобы не исчезли иллюзии детства. Потому что мы, взрослые, не всегда умеем найти в искусстве то волшебство, которое в нем находят дети.

Потом уже встречи с искусством стали всё более частыми. Мне повезло: после окончания народной школы я поступил в гимназию города Мартина.

Мартин был тогда средоточием словацкой культуры. Здесь находился культурный центр — Матица Словацкая и выходили книги, чудесные книги. В гимназии нас обучали учителя, посвящавшие свое свободное время искусству. И потому, кроме бабушки, я благодарен еще двум учителям за то, что они настежь распахнули передо мной врата в царство искусства, литературы и книг. Первый из них, Ми́кулаш Ста́но, был долгие годы моим классным наставником и учил меня словацкому языку и литературе. Сам переводчик с польского и французского языков (среди прочего он перевел и роман Сенкевича «В пустыне и в пуще»), он был вдохновенным знатоком литературы. А все, что он страстно любил, он с таким же увлечением передавал ученикам.