жизнь-вокзал.

Терпеть могу

мне боль как друг.

Скажу врагу -

беги не вдруг.

Не будь собой

мне Бог сказал.

А этот бой

ты проиграл.

Печальный странник бродит по судьбе

Печальный странник

бродит по судьбе.

Для всех изгнанник,

проклятый в борьбе.

Он не виновен,

просто его карта бита.

В осколки вен,

душа разбита.

Он не виновен,

это просто роль.

Обычный джокер

и никогда король.

Печальный странник

я иду с тобой.

Для всех изгнанник,

для меня герой.

Скрываюсь от себя, бегу отбросив крылья

Скрываюсь от себя,

бегу отбросив крылья.

Листвою октября

желтею от бессилия.

Скрываюсь от тебя,

меняю телефоны.

Под капельки дождя

взрываются плафоны.

Скрываюсь от друзей,

зачеркивая ручкой имена.

Сдаю их в маленький музей,

пятак им всем цена.

Скрываюсь от судьбы,

бегу быстрее ветра.

Я не люблю борьбы

и отдаю ей метры.

В синие джинсы одет Мистер Смерть

В синие джинсы одет Мистер Смерть.

Он ловит все шансы, везде хочет успеть.

Сначала к старушке, что мерзнет одна.

Накроет подушкой и постоит у окна.

Потом к пионерам, что взрывают петарды.

Они с гексогеном зря шутят у парты.

Потом к любимой, чей дружок не пришел.

На картине старинной линию кровью провел.

В синие джинсы одет Мистер Смерть.

Он открывает границы, всем суждено умереть.

Она ушла и мир ушел

Она ушла

и мир ушел.

Следы тепла

мороз увел.

Она ушла

тропинкой странной.

За нею мгла

стеной туманной.

Она ушла

дорожкой белой.

Зачем была

такою смелой?

Она ушла

привет святым.

Следы тепла

отдав немым.

В ту ночь звезда упала по ошибке

В ту ночь звезда упала по ошибке,

не для тебя, а просто так.

Она упала по привычке

в обычный маленький овраг.

А в том овраге барсучок,

испуганный падением звезды,

орешек бросил и сачок,

чтоб избежать беды.

А я пришел на помощь барсучку,

вернул ему его вещички.

А он забрал мою тоску

и сделал из нее три спички.

Одной зажег он сигаретку,

вторую разделил на две.

И предложил звезде конфетку,

чтобы узнать как жить в нигде.

Я достигну просветления

Я потерян. Я устал.

Мир мой беден. Смех сбежал.

Ты, мой ангел, бритвой тонкой,

крылья резал, как соломку.

Я уверен. Я предтеча.

Жизни той, что навсегда.

Ты, мой ангел, тоже вечен.

Что без крыльев, ерунда.

Я молчу. Я очень болен.

Жизнью болен, до конца.

Ты, мой ангел, будь доволен

приказаниям Отца.

Я тебя не понимаю.

Я не слышу ничего.

Но сердечко выключаю

от касания твоего.

Ты, мой ангел, жги сомненья.

Ветер их уносит прочь.

Я достигну просветления

в эту зиму, в эту ночь.

Здесь пусто и грустно

Здесь пусто и грустно, никто не протянет руки.

Мне неуютно. Я больше чем мир, он никак меня не поймет.

Я плачу, а слезы как кровь, бегут все без толку.

Куда не стучу, все двери закрыты. Молиться не буду, ты не придешь.

Не верю я в чудо, чудо это новая ложь. Что-то гложет внутри.

Что-то грядет. Я живу ради мамы, а что же потом?

Кровавые раны, а может дурдом? Земля ты не можешь меня вдаль нести.

Я слишком другой, меня не спасти.

Подари мне последний танец

Подари мне последний танец,

а потом уходи навсегда.

И пусть камикадзе-японец

взрывает наш порт, как будто война.

Пусть эта последняя встреча

в память запишет музыку слов.

И мы уйдем, словно Предтечи,

дорогой звездных ветров.

Разреши мне пожать твою руку,

как пожимал ее в первый раз.

Нам предстоит навечно разлука,

но мне никогда не забыть твоих глаз.

Я всегда буду помнить,

что ты самой лучшей была

и сердце мое старалась заполнить,

согревая теплом своего крыла.

Господи, я не твой герой

Господи, я не твой герой,

и крылья мои - лишь наколка.

Я очень редко встречаюсь с тобой,

и книга твоя пылится на полке.

Господи, я не хочу умирать,

и мне страшно уходить в мир иной.

Там, наверно, в аду я буду страдать,

расплачиваясь за грехи своею душой.

Господи, я очень боюсь заболеть,

и врачам, как всегда, не верю.

Они хотят лишь деньги забрать

и не смогут восполнить сердца потерю.

Господи, я люблю тепло и уют

и не знаю свой максимум боли.

Предпочитаю иметь запасной парашют

и не сыпать на раны солью.

Господи, не заставляй меня выбирать

между совестью и всем остальным.

Я выберу совесть и буду страдать,

отдавая все деньги смертельно больным.

Ты будешь маленькой Джульеттой

Привет тебе я шлю опять,

давай в любовь начнем играть.

Ты будешь маленькой Джульеттой,

красивой, в белое одетой.

А я, пожалуй, стану ядом

и провожу тебя угрюмым взглядом.

А, может, буду я клинком,

могильным красненьким венком.

И ты попросишь моей ласки,

а я тебя покрашу краской.

Той краской, что течет по венам,

и счет ведет твоим изменам.

Она считает дни молчанья,

и со Старушкой день венчания.

Ты будешь мертвою Джульеттой,

красивой, в белое одетой.

Что заставляет нас страдать

Что заставляет нас страдать

под пытками неверных глаз?

Что заставляет нас рыдать,

бросая капли слез?

Взаимность потеряв,

любовь бросается на нож.

И расставания боль узнав,

ты красным красишь рожь.

Ты кровью красишь реки вен

и сталью режешь кожу.

Не ждешь ты больше перемен,

к себе относишься все строже.

И зря ты новое придумал,

желая мир спасти,

и быть собой раздумал

на ржавом жизненном пути.

Твой паровоз потратил уголь

и едет быстро на обрыв.

Ты хочешь выглянуть за угол,

узнать сознания срыв.

Ты хочешь с Богом говорить

и чтобы он ответ давал.

Ты хочешь Бога осудить

за то, что нас создал.

И каждый день бежит быстрей,

часы становятся минутой.

Остановись и сердце пожалей,

которое пытается сорвать все путы.

Поймана сетью завтрашних движений

Поймана сетью завтрашних движений

и в сильных объятиях недвижима почти.

Устала я от страстных откровений,

и слов узор не хочется плести.

Я сдерживаю крик и начинаю понимать,

зачем веревкой связываешь мои руки.

Ты говоришь, что стала я, как мать,

и постарела после лет разлуки.

И воск свечи так больно на живот,

и перышко не вызывает стона.

Зря поцелуями слюнявишь алый рот,

ему не нравятся твои приемы.

Ты стал самоуверен, знаменит

и думаешь,