Сергей Снегов Владимир Черносвитов Погоня в тумане Приключенческая повесть

Жесты неразговорчивого командира катера были порой выразительней слов, и механик Белоконь, стоявший на мостике справа от Изотова, безошибочно разобрался в том, что хотел сказать и не сказал старший лейтенант. Изотов ругал синоптиков.

В утренней сводке погоды синоптики обещали к ночи шторм и передали на все суда штормовое предупреждение. Однако к вечеру ветер совсем утих. На море надвинулся плотный, как стена, туман. С мостика едва проглядывался нос катера.

Белоконь в отличие от командира долго молчать не умел.

— Лучше уж туман, чем шторм, — высказался он бодро.

Изотов оставил без ответа это легкомысленное суждение. Белоконь всего год назад закончил Херсонское морское училище и по неопытности многого еще не понимал. Сильный шторм — самое спокойное время для границы. В бурю опасно подходить к берегам, и яростный прибой не менее страшен, чем пуля пограничника. Зато туман дает нарушителю некоторые преимущества. В осенние туманы, обычные на Балтике, пограничные дозоры особенно внимательны.

Все это командир катера мог высказать молодому механику, но предпочел промолчать. Изотов хмуро смотрел вперед, в сырую непроглядную мглу.

— В поле шесть судов, — негромко доложил помощник Изотова, штурман Тойвис, стоявший у локатора. — Идут уступом в восьми милях от берега. Направление — северо-восток, вдоль отмели.

— Колхозная флотилия Казначеева. Так по «обстановке», — сказал Изотов, не поворачивая головы. — И штормовое предупреждение им нипочем!.. Пять?

— Шесть, — коротко повторил Тойвис.

Изотов сам подошел к локатору. На темном поле вспыхивало шесть ярких черточек. Черточки располагались лесенкой одна за другой. По сводке, полученной в дивизионе, — ее называли просто «обстановкой» — на обширной отмели, протянувшейся миль на двадцать параллельно берегу, должны были промышлять треску малые рыболовные траулеры — МРТ — рыболовецкого колхоза «Труженик моря». Весной, в салачную путину, на отмели толклось до двадцати таких суденышек, по флотилии от каждого колхоза. Но сегодня заявку на выход в море дал один «Труженик моря».

Изотов, подсвечивая фонариком, еще раз просмотрел «обстановку». В ней говорилось только о флотилии Казначеева, о пяти малых траулерах под номерами: 518, 540, 480, 471, 317… И суда эти, и их капитанов Изотов знал хорошо. В колхозе «Труженик моря» только эти пять суденышек прибрежного лова и были сейчас на плаву, все остальные МРТ ушли на зимний ремонт, а более крупные сейнеры промышляли в Северном море. Шестой МРТ мог быть лишь из другого колхоза. Но другие колхозы не сообщали о выходе в море.

Изотов приказал радисту передать в пограндивизион, что на отмели обнаружен лишний траулер, и пошел на сближение с рыбацкой флотилией. До ближнего траулера оставалось миль восемь — несколько минут хорошего хода. Но Изотов не хотел задавать большой скорости в таком тумане. С потушенными огнями, невидимый и неслышный, пограничный катер не мчался, а крался во мгле, лишь раза в два быстрее неторопких, отягощенных тралами рыбацких суденышек.

На экране локатора было видно отчетливо, как шли рыбаки. Хоть в тумане они не могли видеть друг друга, а локаторов на малых траулерах не было, каждый привычно держал дистанцию в полторы-две мили. Вся флотилия растянулась миль на десять, шла уступами, прочесывая отмель по всей ширине: передний тралил восточную, ближнюю к берегу сторону, следующий — на полмили западнее, последний шел всех мористее, он «боронил» на дальнем, морском краю отмели.

Изотов объявил боевую тревогу.

Рядом с командиром заняли свои места на мостике помощник Изотова, штурвальный и механик. Штурвальный следил за точностью курса, трое остальных, наваливаясь на планшир, вглядывались в темное море. Ветра все еще не было, но накат прибывал — волны, натягивая на гребни пенные воротники, бесшумно неслись с запада: где-то там, в шведских водах, уже, очевидно, закрутил-таки свою бешеную карусель предсказанный синоптиками циклон.

— По рации Казначеева не запрашивали? — спросил Белоконь.

— Нет, — сказал Изотов.

Механик подумал над ответом командира и понял: открытый разговор по радио мог бы насторожить неизвестное шестое судно.

Вскоре в тумане неясно засветилось желтоватое пятно. Белоконь перевел рычажки сектора газа на «самый малый», Изотов приник к биноклю. На траулере, кроме обязательных ходовых огней, горела еще и люстра, заливавшая смутным сиянием палубу. Траулер менял курс, он сейчас поворачивал поперек отмели — с западного края на восточный.

Изотов поспешно выключил дизеля. Приближаться к судну вплотную, пока оно не легло полностью на новый курс, было опасно. Даже на параллельных с траулером курсах приходится идти с осторожностью, чтоб ненароком не напороться на ваера, тянущие за судном трал. А при повороте, да еще в тумане, разглядеть, где протянулись эти стальные тросы, невозможно…

Командир катера продолжал всматриваться в траулер.

Сквозь туман смутно выступали знакомые очертания — высокий нос, такая же высокая корма, палуба седловиной, лебедка впереди, рубки, грузовая стрела. Чем-то в очертаниях эти деревянные, верткие, ходкие суда напоминали старинные каравеллы флибустьеров, даже водоизмещение их было, примерно, такое же — около ста тонн.

На палубе не было никого, на правом крыле мостика, обращенном к погранкатеру, стояли, переговариваясь, два рыбака. Изотов, сам невидимый для траулера, различил черные конусы — знаки, предупреждающие, что судно идет с тралом. Лиц рыбаков даже в бинокль нельзя было отчетливо разглядеть, но голоса доносились внятно.

Изотов прокричал в мегафон:

— На МРТ! Пограничный дозор. Назовите свой номер, капитана, порт приписки, пункт следования.

Один из рыбаков, стоявших на мостике, юркнул в рубку и возвратился с мегафоном.

— Четыреста семьдесят первый, из «Труженика моря», — ответил он невидимому дозору. — Капитан Сидоренко. Выберем трал, уберемся домой. Еще что?

МРТ-471 был из флотилии колхоза «Труженик моря». Капитана его, лихого рыбака Николая Сидоренко, Изотов тоже знал — и на берегу, и на море они встречались часто. Включив на секунду прожектор, Изотов увидел надпись на рубке и на корме: «МРТ-471. Таймень».

Можно было двигаться дальше. На всякий случай Изотов спросил, где капитан. Тот же рыбак с охотой прокричал, что капитан сутки не спал и сейчас отдыхает, до выборки трала приказал себя не будить. Так что, ежели не горит, лучше оставить капитана в покое. Спросонок Николай Васильевич может и обругать.

Видно