других за собой. Однако замысел писателя выше исполнения. Замысел воплотился бы полнее, если бы роль членов экипажа, сохранивших самообладание, не была приравнена к, роли людей, не подверженных «космической морской болезни». Писатель упускает возможность острого конфликта, который мог бы выразиться не в массовой попытке самоубийства, а в стремлении более слабых повернуть вспять, отказаться от выполнения задания. Тогда роль «коммунистов будущего», которые оказались бы в состоянии противостоять этому, была бы подлинно ведущей.
Как в любом романе, посвященном будущему обществу, будь то советский роман «Туманность Андромеды» И. Ефремова или «Магелланово облако» Ст. Лема, представление о будущем всегда спорно. Не надо забывать, что фантастика — не пророчество, она лишь зеркало, отражающее действительность в ее лучшем воплощении, — Мечта нашего времени. Но Мечта направляющая, заставляющая думать, способствовать тому, чтобы человечество пришло к своему будущему, пусть и не вполне похожему на Мечту, но рожденному ею и, в свою очередь, рождающему новую Мечту.
В великом процессе видения будущего и движения к нему некоторая роль принадлежит и «литературе научной мечты», какой становится научная фантастика и к какой примыкает своими последними произведениями польский писатель Станислав Лем.
ЛитВек: бестселлеры недели
