- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (100) »
Он бросился ко мне в объятья. Пахло от него просто ужасно, как будто он не мылся несколько дней. Скорее всего, оно так и было.
– Дядя Хен!
– Эй, – сказал я. – Все хорошо.
– Дядя Хен!
– Иши, я здесь.
– О, дядя Хен! О!
С каждым «дядя Хен» его вскрики становились все мучительнее.
Вцепившись в меня, он непрерывно всхлипывал, его бледные руки крепко обнимали меня за талию, маленькое испуганное лицо прижималось к моему животу. Ему было всего семь лет. Должно было исполниться восемь за пару дней до Рождества.
– Иши, все хорошо, – произнес я.
Его слезы изливались из какого-то потаенного, несчастного места.
– Дядя Хен! Я… я… я… о!
– Все хорошо, – повторил я, мягко покачиваясь с ним взад-вперед.
– Моя мама…
– Ну все, все, тише.
– Мама…
– Все хорошо.
– Дядя Хен! Мама, она ушла…
Из соседней квартиры вышла пожилая чернокожая женщина. Неодобрение на ее лице было таким густым, что его можно было бы намазать вместо масла на бутерброд, и еще осталось бы для картофельного пюре. Вне всяких сомнений, именно она мне и звонила. Женщина не сделала и попытки представиться. Выражение ее глаз недвусмысленно сообщало, что свой долг она выполнила, и на этом ее участие в деле закончено. Мне тут не нужны неприятности с белыми, говорили ее глаза.
Я кивнул.
Она скрылась за дверью.
Ишмаэль, пытаясь совладать с собой, сотрясался под моими руками.
– Иши, где твоя мама? – спросил я.
– Дядя Хен, я не знаю. Мама ушла.
Мы зашли внутрь, и меня ошеломило сразу несколько вещей. Во-первых, запах, а во-вторых, тот факт, что квартира превратилась в помойку. Сара, наверное, не убиралась здесь с января – с тех пор, как после рождественских праздников я сам наводил тут порядок.
– Давай-ка ты сходишь в душ? А потом мы поедем.
Он опустил голову и не сдвинулся с места.
– Иди, – сказал я. – Тебе надо ополоснуться. От тебя плохо пахнет.
– Ты никуда не уйдешься? – спросил он нерешительным голосом.
– Я тебя подожду.
– Обещаешься, дядя Хен?
– Естественно, обещаю. Ты чего?
Он остался стоять, где стоял.
– Я буду ждать прямо за дверью, – сказал я, подтолкнув его к ванной. – Есть у тебя в этом бардаке чистые вещи?
Он только пожал плечами.
Глава 3
Что-что сделала твоя мама?
– Твоей мамы нет с самой субботы? – спросил я по дороге домой.
Я все пытался уложить в голове тот факт, что Иши провел в одиночестве ночь с субботы на воскресенье, все воскресенье, потом ночь с воскресенья на понедельник, весь понедельник и ночь на вторник. Два дня. И три ночи. Для семилетнего мальчика это было черт знает как долго. А сегодня утром голод и страх выгнал его на маленькую парковку около дома, где он искал еду, участие, свою мать.
– Она встретила каких-то людей, – сказал он.
– И не вернулась?
Он покачал головой.
– Почему ты прождал столько времени, прежде чем позвонить мне?
– Мама сказала не соваться на улицу.
На сорок пятом шоссе движение немного застопорилось. Меня ждали дела по хозяйству, готовка, стрижка газонов и смена во «Всегда экономь». Ишмаэль безо всякого выражения на лице смотрел на простирающиеся за окошком поля.
– Твоя мама не сказала, куда пошла?
Он покачал головой.
– Что же ты не позвонил раньше?
– Мама сказала, нельзя. И телефона-то у меня все равно нету. Мама говорит, сначала я должен стать постаршей.
Я нахмурился. Потом опять набрал Сару, но у нее снова включился автоответчик. Я оставил еще одно сообщение:
– Сара, это опять Хен. Слушай, какого черта? Я забрал Иши и сегодня, так и быть, подержу его у себя, но ты должна как можно скорее вернуться. Господи, просто не верится! Тебе еще повезет, если твою задницу не кинут в тюрьму за то, что ты оставила его без присмотра. Что я, по-твоему, должен с ним делать? Уж не знаю, где ты находишься, но возвращайся домой и сама разбирайся со своими чертовыми проблемами.
Я отключился, пока мой рот не успел наболтать еще что-нибудь, чего не стоило говорить в присутствии маленького ребенка. Он был не виноват, что его мама сбежала, но что, черт побери, мне полагалось с ним делать?
Обиженный или испуганный моим тоном или словами, он опустил глаза и уставился себе на коленки.
– Я не так выразился, – устыдившись, проговорил я. Но, конечно, я выразился именно так, как хотел. Просто не ожидал, что это прозвучит так прямолинейно и зло. – Я не знаю, как заботиться о тебе, вот и все. Я не знаю, что надо делать. О чем вообще думала твоя мать?
Он не ответил.
– Ну хватит, – сказал я, увидев, что он отказывается смотреть на меня. – Не веди себя так. Я не хотел.
Он закрыл руками лицо и заплакал.
– Прекрати. Я же перед тобой извинился! Господи!
Всхлипывая, он отвернулся к окну.
Глава 4
Ковбоец
Мы с Сэмом жили в двухэтажном домишке с тремя спальнями, где я вырос и где, скорее всего, мне предстояло и умереть. Он находился в трех милях от Бенда – так местные называли городок Винегар-Бенд в округе Монро, штат Миссисипи.
Когда после пятнадцатиминутной поездки мы выбрались из пикапа, к нам подбежала Шарла – гончая, которую я спас из собачьего приюта в Абердине. У нее была черная с проседью шерсть, и она прихрамывала на заднюю лапу. Шарла была большой любительницей пооблизываться, что немедленно выяснил и Ишмаэль. Она довольно быстро завоевала его симпатию, и он погрузился своими
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (100) »