часы отправится в почетную ссылку: немецким военным советником в Китай. Борман пытался продвинуть по службе «людей Стеннеса» уже после того, как тот оказался в опале. А Чан Кайши в нем души не чаял…

Только не надо делать из него Штирлица! Уже хотя бы потому, что Стеннес, племянник иерарха номер два католической церкви в Германии, никогда не назвал бы католического священника Шлага пастором. Это почти то же самое, как если бы он назвал его раввином или муллой. Мелочь? Эта мелочь стала бы первой, на которой Штирлиц засыпался.

Если уж ставить кого-то вровень со Стеннесом, то, несомненно, фигуру посерьезнее. Я бы не испугался назвать в этой связи имя Рихарда Зорге, с которым, кстати, Стеннеса свела судьба на Дальнем Востоке. Конечно, они были скроены из разного материала. Что для Зорге было естественным — неприятие нацизма — стало для Стеннеса итогом мучительного внутреннего развития личности. Но по своему масштабу, по насыщенности жизненного опыта эти личности, безусловно, сопоставимы.

Разница же в том, что Стеннес, выражаясь грубоватым языком сегодняшнего дня, фигура абсолютно «нераскрученная». Его имя пока не на слуху. В советские времена ставить его в пример было немыслимо. Уже только потому, что западногерманский гражданин Стеннес тогда был жив (хотя и полностью свободен от каких-либо обязательств перед КГБ). Но будь это и не так, попытки воздать должное заслугам Вальтера Стеннеса были бы перечеркнуты догматиками по причине его «идеологического несоответствия». Хотя это не мешало ему в труднейшие для страны годы считаться «нашим человеком».

В Москве я пытался получить хоть какую-то дополнительную информацию о Стеннесе. Было очевидно, что все пригодные для огласки материалы уже использованы и воплощены в своего рода краткий биографический канон, помещенный в «Очерках истории российской внешней разведки». Но любой канон — не эталон. И это подтвердили уже самые первые шаги при расширении сферы поисков. Нашему читателю известен только год рождения Стеннеса — 1896-й. Год смерти мне назвали уже в мюнхенском Институте современной истории — 1989-й. Вальтер Стеннес умер девяносто трех лет от роду. Неплохой возраст для человека, который в середине жизни совершил попытку самоубийства и до конца дней стыдился своей минутной слабости (об этом, кстати, у нас либо не знают, либо не говорят).

Могу впервые назвать полное — и правильное — имя нашего героя: Вальтер Франц Мария Штеннес. Фамилия Стеннес постоянно резала ухо немцам. «Ст» — это непривычно и даже несколько затруднительно для их артикуляции. Они даже не знают города с названием Сталинград! Символом военной катастрофы в минувшую войну для немцев стал Шталинград, а Сталин и по сей день остается Шталиным. «Штеннес», — подтвердили мне немецкие историки. Откуда взялась коррекция фамилии на англоязычный лад, сейчас уже трудно выяснить. Но я тем не менее буду придерживаться ее в дальнейшем, дабы не сбивать с толку читателей разночтениями. Раз уж существует канон…

Первую скромную журналистскую лепту в работу по прояснению кое-каких установочных, как говорят в разведке, данных на Вальтера Стеннеса мы уже внесли. Начиналась же эта работа в 1939 году с сообщения советского разведчика Николая Тищенко, работавшего в ту пору под дипломатическим прикрытием в гоминьдановском Китае. Перед первой конспиративной встречей с немецким любимцем Чан Кайши он направил в Москву шифротелеграмму. «Прошу проверить Вальтера Стеннеса по учетам Центра и высказать ваши соображения о целесообразности установления с ним контакта» — вот главное, что волновало Тищенко.

Стеннес отнюдь не запутался в сетях советской разведки. Но он осторожно, через посредника, давал понять, как следовало из сообщения Тищенко, что был бы не прочь сам прибиться к нашему берегу. Естественно, к донесению из Китая в Центре отнеслись с особым вниманием. Начальник разведки Павел Михайлович Фитин дал указание поднять дела по Германии и составить справку на Стеннеса. Выполнить задачу, вероятно, было несложно: разведка, оказывается, долгое время присматривалась к Стеннесу как к одному из возможных лидеров антигитлеровской оппозиции. Я не видел той справки, на теперь это, пожалуй, и неважно. Осмелюсь высказать предположение, что я сегодня располагаю куда более богатым материалом о Стеннесе, — о том, кем и (что особенно важно) каким был этот человек. Надеюсь, разведчиков мое заявление не обидит. Ведь в противном случае не стоило бы и браться за перо.

Но делить Стеннеса нам тем не менее незачем. И я не могу не пересказать ключевой для нашей истории диалог Тищенко и Стеннеса во время их первой конспиративной встречи. Она состоялась 14 марта 1939 года на квартире у немца. Первые фразы — что-то вроде светского разговора о политической погоде, зондаж.

Почувствовав взаимопонимание, Стеннес стал более конкретен.

Гитлер говорил своим генералам, что при захвате Австрии и Судет никто из великих держав не выступит против Германии. К сожалению, он оказался прав. Я считаю своим долгом предупредить вас, что Германия активно готовится к войне против СССР. Моя информация основывается на достоверных источниках.

Что вас побуждает к подобной откровенности? Вы понимаете, что я должен задать этот вопрос, — сказал Тищенко и, выслушав собеседника, произнес: — Я понял: цель вашей жизни — уничтожить режим Гитлера.

Но не только это. Когда Гитлер будет низвергнут, необходимо, учитывая особенности нынешней международной обстановки, заключить союз, какое-то соглашение между Германией, СССР и Китаем. Этот альянс станет базой их успешного экономического развития, без каких-либо территориальных притязаний с чьей бы то ни было стороны.

Стеннес еще долго делился своими планами на случай развязывания Гитлером новой мировой войны. Тищенко находил в них немало здравого смысла. Но особый интерес у него вызвало последовавшее вслед за этим открытое предложение сотрудничества.

В мои обязанности советника Чан Кайши входит также руководство его разведкой, — сказал Стеннес. — Я обмениваюсь здесь информацией с представителями разведок США, Англии и Франции. Я мог бы на «джентльменской» основе делиться информацией и с Советским Союзом, но не раскрывая моих источников. Мой опыт подсказывает, что так будет наиболее безопасно для всех, особенно для тех лиц, которые мне доверяют.

Нам нужны союзники в борьбе против Гитлера, и в вашем лице мы видим единомышленника и друга. Что же вы хотите взамен? У нас деловой разговор, и мой вопрос, надеюсь, не выглядит неуместным.

За все, что я буду вам передавать, я прошу только одного: помочь мне проехать в Европу через