— Just stop your crying it’s a sign of the times… — тихо напевает Катон, — слушай, а у меня идея.
— Что за идея? — спрашивает девушка.
— Бери второй наушник.
Катон держит Мирту за талию и начинает танцевать под прекрасную мелодию.
— Мне кажется, если кто нас увидит, то посчитает сумасшедшими, — шепчет брюнетка.
— А тебе разве не всё равно?
Катон наклоняет голову, чтобы поцеловать девушку, но она опережает его своим поцелуем, ещё более страстным, чем на вечеринке.
— И что это значит? — спрашивает Катон, когда поцелуй заканчивается.
— Это значит, что… я влюблена в тебя, Катон.
====== 4. Соседи на тропе войны ======
Утро следующего дня начинается совсем не так, как спокойное и размеренное вчерашнее.
Почти все в состоянии встать с кровати только к обеду. Студенты, помятые и сонные, с больными головами, собираются на завтрак, а точнее, уже на обед. Но, конечно же, спокойно потрапезничать им не удаётся.
В кухню на всех парах врывается Финник. Вид у него, мягко говоря, ошарашенный.
— Что случилось, Финник? — зевает Энни.
— Наверное, русалку выудил, — ржёт Цеп.
— Нет, не русалку, а кое-что похуже, — фыркает горе-рыбак и достаёт из кармана элегантные чёрные стринги.
У всех присутствующих сразу отвисает челюсть. У девушек, потому что каждой красавице хотелось бы иметь такое красивое бельишко, а у парней, потому что каждому мальчику хотелось бы иметь красавицу в таком красивом бельишке.
Восторженную паузу бесцеремонно нарушает Джоанна Мейсон, выхватывает у Финника стринги и с невозмутимым видом говорит:
— О, труселя. Как раз такие себе хотела.
И с этими словами девушка гордо отчаливает с кухни.
И самое комичное в этой ситуации — не Джоанна, а последующий растерянный возглас Диадемы:
— А что, так можно было?
Как говорится, на халяву и уксус сладкий. Трусики оказались великоваты, но Джоанну это не особо расстроило. Не каждый день дорогие труселя с неба падают. Ну, или в сети попадаются.
Сегодня очередь Мейсон заниматься стиркой. И как назло, именно во время стирки приспичило ей съесть бутерброд с вареньем. Конечно же, Джоанна умудрилась капнуть на красивую пеструю юбку. Проклиная всё на свете и даже вспомнив свой любимый топор, которым обычно угрожают дать по роже, девушка стянула юбку и осталась в топике и тех самых новых стрингах.
Но достирать Джоанне, конечно, не удаётся.
Ближайшие кусты шевелятся, и оттуда, матерясь, вылезает невысокая черноволосая девушка с темной кожей. Она указывает пальцем на Джоанну и орёт:
— Вот! Это она!
Мейсон отставляет в сторону таз и скрещивает руки на груди:
— Что надо?
— А ну снимай трусы! — верещит незнакомка.
— Что? Это мои трусы! — фыркает Джоанна.
— Ни хрена подобного! — пришелица из кустов набрасывается на Джоанну.
Та кричит:
— Спасите! Убивают! Насилуют! Где мой топор!
На поляну выбегает Гейл с топором. При виде воинственного парня девушка тушуется и говорит уже спокойно:
— Ты украла эти трусы у моего парня.
— Скажешь тоже. — хмыкает Гейл. — Получше придумать ничего не смогла? Парни не носят кружевные стринги.
— А я ношу, — раздаётся голос из тех же самых кустов, и оттуда вываливается мускулистый парень в татуировках. — И это действительно мои трусы.
— Что? Чувак, не гони ерунды! — отмахивается Джоанна. — Что в речку упало, к Джоанне попало.
— Так, или ты сейчас же отдаёшь Эрику стринги, или сама отправишься в речку! — визжит девушка Эрика. — Наглость — второе счастье, да?
В глазах Мейсон загораются дьявольские огоньки. А это значит, что у Джоанны есть грандиозный план.
— Ладно, я вам отдам ваши труселя. Только раздеваться я перед вами не буду. Я схожу в дом, там переоденусь, а потом вам принесу. Ладно?
— Да беги уже быстрей, — зевает Эрик.
Джоанна уходит в дом, и минуты через две на Эрика обрушивается ведро ледяной воды с плавающими в них злополучными стрингами.
Крики любителя женского белья трудно описать словами.
— Ну всё, выдра крашеная, мы объявляем тебе и всей вашей компании войну! — орёт девчонка.
— Войну? Да пожалуйста, сами ещё пожалеете! — отвечает Джоанна и захлопывает окно.
Вечером Джоанна и Гейл рассказывают всем о этом происшествии. Все, особенно парни, ржут как ненормальные.
— Ну надо же, каким надо быть извращенцем, чтобы стринги носить, — покатывается со смеху Марвел.
Диадема кидает на него злобный взгляд.
— О-па, ты тоже, что ли, такие труселя носишь? Ха-ха-ха…
Следующее утро началось с того, что под окном комнаты Марвела и Катона закукарекал петух.
— Ни сна, ни отдыха измученной душе! — бурчит парень, открывая окно. — Ну и где же ты, индюк малосольный?
Надо сказать, что на самом деле никакого петуха, а тем более, индюка малосольного и в помине не было. А в кустах притаился обыкновенный, а может быть и совсем необыкновенный парень по имени Тобиас Итон, в узких кругах известный под прозвищем Фор.
«Петух» кукарекает всё громче, чем все больше и больше бесит Марвела и проснувшегося Катона. Парни поднимают всю турбазу, и начинают прочёсывать территорию. Но, конечно же, на самое видное место никто не смотрит, и Фор с чистой совестью старательно выводит «Кукареку».
На кухню, воспользовавшись тем, что все ищут кукарекающую бомбу психологического действия, осторожно пролезает светловолосая девушка с бутылкой коньяка и шприцом в руках. Как раз Пит, отправляясь на куриную охоту, пёк пироги и оставил их на столе.
«Ха-ха-ха, вы у меня все спать ляжете, коньяк-то я самый крепкий прихватила», — думает девушка, никто иная, как Трис Прайор.
Трис с помощью шприца «накачивает» пирожки алкоголем. Покончив с этим, она замечает лежащие на полке баклажаны. Девушка хитро улыбается. Кое-кто получит булочку с сюрпризом.
Услышав шаги, Трис смывается с кухни таким же образом, как и залезла — через окно.
Пит, не заметив ни запаха коньяка, ни