невежа! -- сказали рыбы

И с той поры больше не разговаривают.

Пока ехала в маршрутке -- черт бы подрал эти маршрутки, где сидения в конце стоят друг напротив друга, -- несколько раз падала башкой вперед, тараня в живот сидящую напротив тетку, и думала про Лизку. Девчонка-то нормальная, не тупая. Может, избалованная немного, но сейчас все дети не такие, как мы, глупо требовать от человека, который не знает, что такое голод, трястись над куском хлеба. А заставлять голодать специально, чтоб понял, -- жестоко, да и на хрен надо. Пиздец настанет, и в голове все на место встанет. А что он настанет -- это к бабке не ходи... Но что ж делать с Лизкой? Маршрутку швыряет из стороны в сторону, мысли куда-то соскальзывают, как мыло с бортика ванной...

В прошлый раз мне мелкую удалось успокоить. Взбрыкнула Лизка после Нового года: она просила дедушку мороза планшет, а он подарил ей какой-то дурацкий свитер. Лизка превратилась в маленькую фурию.

-- Татусь, -- кричала Янка в трубку, -- приедь и сделай с ней что-нибудь, я умоляю! А не то по этой тощей жопе пройдется ремень!

Я сомневалась, что у Янки поднимется рука на дочку. Саму-то ее мама только ремнем и воспитала, в результате в тринадцать лет Янка уже бегала курить за гаражи, потом начала там же пить пиво с гопниками и тогда же лишилась невинности (полагаю, тоже за гаражами). Лизке она такой судьбы не хотела, а потому не била, а старалась воспитывать -- бестолково, но старательно.

Свитер и правда был дурацкий. Янка могла и что получше найти, а не эту зеленую хрень с розовыми уточками. Немудрено, что Лизка взбесилась. Игрушки и книжки по комнате расшвыряла, забилась на кресло с ногами, любимого медведя к себе прижала. Белобрысый хвостик набок сбился, глазенки сверкают.

Я, решив, что дитятко -- существо глупое и сердобольное, завела шарманку про одноногую собачку:

-- Дедушка Мороз, -- говорю, -- старенький уже, видит плохо, вот адреса и перепутал... Одна очень бедная девочка просила у него свитер, потому что мерзнет... а ты просила планшет... так вот и получилось, что планшет он отправил той девочке, а тебе -- ее свитер... А теперь мы не можем все переиграть... Не можем отнять у девочки подарок...

Лизка посмотрела на меня исподлобья. Мне показалось, она сейчас меня разорвет.

-- Но Дедушка поручил твоей крестной фее уладить эту ситуацию... так что при возможности она передаст тебе другой планшет...

-- Моей крестной фее? А это вообще кто?

-- Ну как кто? Ясное дело -- я.

-- Ты? Ты лысая. Разве бывают лысые феи?

Что эта малявка себе позволяет? Но на такие случаи всегда есть контраргумент, проверенный веками:

-- Откуда ты знаешь, как выглядят феи? Ты как будто хоть одну фею в жизни видела!

-- Конечно, не видела! -- Лизка аж подскочила в кресле. -- Потому что в жизни нет фей! Они же только в мультиках!

-- А дед мороз типа в жизни есть, да?! -- не выдержала я. -- И как тебе, восьмилетней, можно сказать, почти взрослой девице, не стыдно делать вид, что ты веришь во всякую фигню?

Лизка уткнулась носом в медведя и зарыдала.

-- Я хочу планше-е-ет...

-- Ну ни реви, не реви... Я хоть и не фея, но так и быть, если будешь себя нормально вести, а не бычить из-за всякой ерунды... на днюху, может, и получишь планшет... Может. Получишь.

-- Эта дебильная идея с дедом морозом испортила настроение куче народу, -- втирала я потом Янке. -- Система, устроенная по принципу: проси, что хочешь, но я дам тебе то, что сам посчитаю нужным, -- это издевательство над человеком. Смысл тогда просить? Я поэтому и от религии отошла...

-- Татка, ты герой! А у них в классе всем сказали: пишите письмо Дедушке Морозу, просите, что хотите... Я и не подумала...

-- Планшет можно сейчас недорого взять, раз уж вышла такая фигня. Я ж типа пообещала уже.

-- Да она забудет!.. У нее же день рождения в июле!

-- Не-ет, она не забудет, -- я покачала головой. -- И не надейся. Да пофиг. Я куплю, пусть порадуется. Мне когда-то родители тамагочи не подарили. Так я потом с первой стипендии его себе купила. Была одна такая дура на потоке -- с тамагочи, который на парах пищал... А когда он сдох, я натурально ревела, как дебилка! Лучше бы в детстве отмучилась...

Лизка, по-прежнему прижимая к себе медведя, заглянула на кухню, где сидели мы с Янкой:

-- Тата... а если и правда есть девочка, которая мерзнет...и будет рада этому свитеру...-- в ее голосе, как камешек в ботинке, покалывало сомнение, -- можно его ей отдать? Просто так...

И вот тут я заржала как конь и поняла: эта мелкая зараза -- вот прямо я.

А Янка, звеня тарелками, бухтела, что свитер хороший, продавщица на рынке сказала, что раскупаются они влет, но если Лизка так хочет, то можно его отправить в детский дом.

Планшет я купила. За что получила звание крестной феи, лысой феи. Хотя я не лысая, а просто очень коротко стригусь, но что с мелкой возьмешь?

По правде говоря, я думала, что Лизка стала вредничать потому, что Янка накануне Нового года выгнала Леню, с которым они прожили лет пять, что ли. Янка приревновала его к какой-то аспирантке и выставила за дверь со словами:

-- Мама была права: тебе только квартира моя и нужна!

Леня, очень полный, неуклюжий, нелепый, вернулся в свою комнату в общаге, хоть я и уговаривала Янку простить его.

-- Ян, в самом деле, ну он же тебя всегда любил!

-- Разлюбил, значит!

-- Ян, Лизке нужен отец!

-- Какой еще, на хрен, отец! Она ж не от него! И даже папой его не звала!

-- Яна, ну она ж привязалась уже к нему!

-- Отвяжется.

Я только пожимала плечами. У Лизки был мобильник и немножечко мозгов -- и я была уверена, что с Леней она созванивается. Он всегда интересовался ее уроками, занятиями в кружках и успехами в колочении мальчишек на каратэ.

Я вспомнила, как Янка впервые притащила Леню к себе домой. Лизке было года четыре. Мы, взрослые, сидели на кухне за столом и живо обсуждали какие-то маловажные темы вроде политики. И тут зашла Лизка, волоча за лапу одного из своих медведей. На медведя она надела свое платье, которое было ему велико и смешно болталось.

-- Завяжи! -- она обратилась к Лене.

Тот сразу понял, о чем она: взял медведя в руки и принялся завязывать поясок от платья. Старался, неловкими пальцами со второй попытки затянул бантик. Неуверенно спросил:

-- Сойдет?